Мне семнадцать лет? Да я же ребёнок совсем! Теперь понятны тонкие ручки-ножки, недоразвитая грудь и сутулая спина. Я — юная и, почему-то, никем нелюбимая девочка.
Бедная Улька, получается, что она погибла, когда упала с чердака. Я тоже погибла — в нашем с мотоциклом столкновении выжить было невозможно. Каким-то чудом я попала в тело Ульки, надеюсь, девочка отправилась на перерождение и в следующей жизни ей повезёт больше.
Должна же в мире быть справедливость.
— Феня, береги девку, по-хорошему тебя прошу, — с угрозой в голосе сказал Пекас.
Что-то громко стукнуло. Упало?
— Мало я для неё сделала? Как собственную дочь воспитала! Сколько ей тогда было, три зимы? Из-за неё, внучки твоей, я своих деток не понянчила!
— Да не слушай ты ту ворожею, всё она врёт, — разозлился Пекас. — Не могла тебе Улька помешать, в другом дело.
— В чём? У тебя от первой, покой ей на небесах, жены, сын был. У него вон Улька сразу народилась. А я тебя на десяток лет моложе, только детки не получаются!
То есть я — внучка Пекаса, а Феня — его вторая жена? Что-то случилось с моими родителями, вполне благополучными, после чего дед взял меня к себе.
Интересно, что Фене наболтала ворожея такого, что та поверила, что не имеет детей исключительно по моей вине. Я — наказание, или, наоборот, искупление её грехов?
Ещё удивило, что Феня, оказывается, прилично моложе деда. А выглядит как ровесница.
— Никого у нас ближе девки нет, тем более ты должна Ульку беречь, — сказал Пекас. — Недолго ей осталось в родном доме жить.
То есть как — недолго? Куда я денусь в семнадцать лет?
— Берегу я, берегу, — вздохнула Феня.
Кажется, она успокоилась, или считала, что спорить с Пекасом — себе дороже. Если она так запросто, не раздумывая, отхлестала меня, возможно, ей и самой не раз доставалось от мужа.
— Бельё я перестирала, еле грязюку от него отодрала, между прочим. Воды наносила, похлёбку сварила. Курей, вот только, придётся утром забивать. Чистить-то их некому. Улька лежит опять, а нам надо со скотиной управиться.
— Один управлюсь, — решил Пекас.
— И чего ты один сделаешь? — ехидно спросила Феня. — Нет уж, давай, как положено — парою работать. Завтра пораньше встанем, Ульку я растолкаю, хочет — не хочет, а подниму. Соберём тебя в дорогу.
— Уговорила. Пошли в хлев. Быстро обрядим всех, и спать ляжем.
— Ты только в городе обязательно ленты алой купи, а то опозоримся перед новой роднёй, — напомнила Феня. — Потом-то уже негде будет её добыть.