Очень интересно! Зачем нужна алая лента, и что за новая родня у них, или теперь у нас, появилась? Знать бы ещё, почему Феня так боится перед ней опозориться. Отсутствием ленты? Подумаешь, какие нежности!
Глава 3
Феня разбудила меня ни свет ни заря. Нет, я и раньше вставала рано. Перед работой надо привести себя в порядок, помыть голову, уложить волосы, сделать необходимый макияж. Ещё неплохо бы позавтракать, а не глотать на ходу горячий кофе.
Но чтобы в такую рань? Да ещё же темно так, что на вытянутую руку ничего не видно! Если бы не фонарь, который Феня держала высоко над головой, я бы уже не раз упала.
— Давай, давай, поторапливайся, — приговаривала Феня, подталкивая меня к умывальнику.
Мир другой, а умывальник — как у родителей на даче. Только не пластмассовый, а деревянный. Или это не дерево? Точно нет, непонятный какой-то материал.
Я нажала на «носик», но из умывальника вытекло всего лишь несколько капель.
Феня подхватила ведро, чтобы добавить воды.
— Фенечка, рано же ещё, — взмолилась я. — Ничего во дворе не видно!
Вода из ведра вместо умывальника полилась мне на плечи. Я с визгом отскочила.
— Феня! Ты чего?
— А ты чего? Ты меня никогда, никогда Фенечкой не звала! Ты моего имени столько лет не произносила! Всегда без него обращалась! Чего случилось-то теперь?
Я испуганно молчала. Почему я не принимала Феню? То есть не я — Ульяна. Наверное, у девочки была причина, но я её не узнаю. Малышке было три года, когда она попала в семью деда, вероятно, что-то сразу вызвало отторжение и она держала дистанцию.
Стоит ли удивляться, что Феня её не любила? Волей-неволей той пришлось заменить девочке если не мать, но воспитательницу и няню. А Ульяна, в ответ на её заботы, похоже, только принимала тепло, но не отдала его назад. Или я ошибаюсь?
— Ты меня тоже неласково звала, — сказала я.
— Я? А кто тебе, дикарке, рубашонки шил из самой мягкой ткани? Кто тебе чулочки справлял и каши варил? Кто тебе косы твои распрекрасные по пять раз промывал? Воду кто и мыльный корень тебе с реки приносил?
— А кто меня сегодня лупил со всей силы?
Феня неожиданно смутилась и даже покраснела.
Поставила ведро, вытерла воду на полу, убрала за печку мокрую тряпку.
— Испугалась я, — призналась Феня. — Ты бы себя видела, когда с лестницы навернулась — сама бы испугалась. Губы с синевой, как вода речная, лицо — словно полотно отбеленное, да не просто отбеленное, а не на один раз. Глаза закрыты, от ресниц аж тень падает. Руки-ноги словно не твои, я посадить тебя пыталась, да всё никак. Сползаешь, будто кукла тряпичная. Я уж со страху подумала, что неживая ты.