Поверь мне

— Я не могу, — рычит сквозь зубы.

— Не можешь? Почему? У вас же, мать вашу, любовь, — моя показная ироничность перерастает в простую злость.

— Какая любовь, брат? Она выставила меня за дверь, сделав вид что понятие не имеет о нашем обряде, что забыла.

— И что, теперь ты решил мне поплакаться?

Может если бы это был кто-то другой, я бы и поддержал его. Да мне и сейчас хочется, настолько жалким он выглядит, но не могу. И здесь дело даже не в звере, дело во мне. Это моя ярость, моя злость, мои чувства и самое отвратительное — моя ревность. А от того что эта ревность во мне вообще есть, ещё более хреново. Потому что ревность не бывает без желания обладать всецело, так что сейчас от зверя в этом я не слишком отличаюсь. Возможно потому и говорю все это, вместо того что бы делать что-то по-настоящему с этим.

— Нет, — толкает меня от себя в сторону, — хочу, чтобы ты ее защитил.

— А я не хочу ее защищать! Ты же слышал, я отказался. Что тебе ещё надо? Сами иди ее спасай, не сомневаюсь, сразу на шею тебе бросится и все у вас будет хорошо, а мне ещё лучше.

— Да не могу я, брат! Думаешь я бы не сделал это раньше, если бы смог? Не могу! А против вашего связывания никто не пойдет, тебе стоит только показать, что зверь ее принял и все — никто не посмеет ее тронуть!

— Нет, — говорю тихо после его тирады.

— Брат, — унижается, из-за чего злюсь сильнее, чем до этого.

Что же эта мерзавка с нами сделала? На что заставляет идти и чем жертвовать. Желание разодрать ее на кусочки велико. Почти настолько же сильное, как желание вернутся в дом за ней. Вот только возвращаться не зачем, сама пришла, опять создавать мне проблемы.

— Она того не стоит, — бросаю, выходя из палатки.

***

Белый Волк, божество, в которого верят оборотни. Но которому не поклоняются и не молятся. Статуя, размером в четыре на пять метров, из белого камня, с ожерельем из драгоценных кристаллов само по себе явление редкое, а тут ещё и странное почти что волшебство под новый год появляется. Никогда не верил в эту чушь, возможно потому что моего желания Белый Волк никогда не выполнял. Из года в год, оно одно и тоже, пускай в разных интерпретациях — убить зверя. За все годы этот кристалл так и ни разу не засветил мне, показывая, что моё желание сбудется. Остальные конечно говорят, что он действительно волк помогает, вот только я не верю. Судя по тому как погрустнел Дима, когда камни не загорелись, загадал он быть со своей Ниной, что весьма логично. Подхожу следом, касаюсь следом холодного камня.

Что бы такое загадать? То же самое что ли? Разве это не глупо и безнадежно? Зверь не исчезнет так просто, по взмаху волшебной палочки. Может просто спросить, и ждать от вселенной ответа на свой вопрос, как остальные? Почему-то мне кажется это ещё более глупым, чем загадывание желания. Но даже если так, чтобы мне хотелось узнать в божества, на какой вопрос я не могу дать ответ сам? Только на один: почему именно она?

Отхожу от камня, поворачиваюсь так и не заметив и лучика света. И что теперь? Я не узнаю почему меня связало именно с ней? Да ладно, звучит так глупо, похоже эта глупая магия не действует только со мной.

Почему-то я думал, что с ней все будет так же, но оказалось нет. Кристалл засеял так сильно, что эта глупышка умудрилась чуть ли не ослепнуть, даже пришлось помогать ей дойти к Марго и остальным. Для этого я и за руку взял, вот только отпустить не мог, даже когда отвел. Даша продолжала энергично тереть глаза и казалась такой беззащитной, что уродское связывание снова заиграло на моих нервах. Как будто какой-то неведомый голосок шептал: «защити, спаси, убереги». Вот, только несмотря на все слова, самую большую угрозу для этой плаксы все ещё представляю я. Как только она перестала тереть глаза отпускаю и отхожу подальше, спиной чувствуя убийственный взгляд серых глаз.

Неприятности идут одна за одной, дикая волчица бросается в пропасть, в надежде найти свою вторую половинку. Но не глупо ли? Это связывание и все что с ним связано, такая глупость. Какая ещё вторая половинка? Кто, Дашка? Да у нас общего — кот наплакал, мы даже спокойно разговаривать не можем, что не разговор — то скандал, как же она меня бесит. Не припомню ни одного человека, что вызывал во мне столько чувств. Вот только самое ужасное даже не то что меня лишили выбора, а то что, подсунув ее, тем самым меня лишили брата. Вот только почему, при всем этом, стоит ей позвать, я прихожу как ее питомец? Жалкий! Когда я стал таким? Когда нас связало вместе, или, когда в конец запутался?

— Я за сестрой, — мрачно кивает на вхоже в палатку Ваня и почти сразу превращается, и убегает.

Одни проблемы от этих женщин, честное слово!