Поверь мне

Серьёзно, что происходит? Ещё утром она плакала из-за другого, а сейчас позволяет мне делать такое? Я не понимаю, мне не хочется понимать. Мои руки уже во всю шарят под ее платьем, она такая мягкая, горячая, нежная такая. Не помню, что бы она хоть раз была такой со мной. Может я просто накручиваю себя? Не могу перестать думать об этом, даже когда целую ее, так что голова кружится. Ее руки такие нежные, губы теплые и приятные. Смех не злой, улыбка не ехидная, как будто совсем другой человек.

И в этот момент в голове что-то как будто щёлкает. Это не она другой человек, а я. Она представляет на моем месте Юрку, потому так нежна, потому так сильно хочет меня. Или ещё хуже — она делает это только для того что бы отомстить ему. В любом случае ей плевать не только на меня, но и на себя тоже, ибо играть со связыванием не стоит никому. Боль в груди увеличивается, чувства становятся сильнее, они одолевают меня. Хочу мстить, безумно хочу сделать ей больно, но больше всего хочу разорвать эту колючую связь между нами. Хватит, теперь точно с меня хватит!

Отстраняюсь от нее, хотя это безумно трудно в таком возбужденном состоянии. Хочется плюнуть на все мысленные заморочки, но не могу. Я хочу не этого.

— Оказывается ты такая легкодоступная, — стараюсь спрятать свою боль за маской.

Вижу в ее затуманенных от желания глазах непонимание. На мгновение не понимаю зачем вообще все порчу? Ну и плевать что думает о нем, стоит нам переспать и уже никто не сможет ее у меня забрать. Вот только хочу не этого, я не хочу просто обладать ее телом! Хочу, чтобы она думала только обо мне, хочу, чтобы хотела только меня, что бы по-настоящему была моей. Вряд ли это любовь, скорее какая-то ее извращённая форма.

— Всего лишь по приставал немного, и ты уже на все готова. Но также совсем не интересно играть, если ты так легко сдаешься.

С ее щек катятся слезы, взгляд пугающе пустой. Все эти слова всего лишь ширма, защита от правды. Я бы мог сказать о том почему на самом деле хочу ей сделать больно, но не хочу услышать в ответ что это правда. Какой же все-таки я жалкий, но зачем-то обвиняю в этом ее.

С кухни выхожу нарочно медленно, жду ее реакции, помимо удивленного «что». По коридору к двери мчусь же на всех парах. Только на лестничной клетке позволяю себе резко выдохнуть. Разношу первое что попадается под руку одним ударом — дверь соседней квартиры. Падаю на пол, почти сразу превращаюсь в волка. Заглушаю звериные инстинкты, зверь в ярости, ненавидит меня. Проблема в том, что себя я тоже ненавижу, свою ревность и ее тоже. Бегу оттуда, от Даши, своих чувств к ней и от самого себя.

***

— Давай на чистоту, ладно? — очень серьёзным тоном спрашивает Юрка.

Улыбаюсь уголками рта, кажется я уже привык к его имени, хотя все так же называю просто братом. Учитывая то, что мы делим одну комнату чувство братской связи у нас на высоте. Поселять его в жуткой спальне Марго с коллекцией кукол даже не возникло желания. А так я уступил ему кровать, так заботливо испорченную одной наглой особой. Пускай и в плане порядка брат оказался на уровне той же наглой особы, что пока его не ткнешь лицом в носок валяющееся посреди комнаты, он его не уберет, только обходить стороной. Мы с ним даже цапаемся иногда по этому поводу, хотя возможно кудрявый просто бесится от безделья. Но и плюсы от совместного проживания есть — с ним не соскучишься, просто некогда думать о лишнем. Вот сейчас едим из соседнего города, с концерта какого-то малоизвестного исполнителя. Поехали туда спонтанно, после того как столкнулись чуть ли не лбами во дворе университета.

— Давай, — киваю, поворачивая машину на дорогу к дому.

— Все члены этой семьи психованные! Просто на голову больные! — он так энергично замахал руками, что чуть лобовое стекло не разнес.

Давлю улыбку, уж больно несчастным и смешным выглядит в этот момент кудрявый.

— Точно тебе говорю! Не так с ними что-то! В школе ходили слухи что мама их сумасшедшая, это гены, братан. Гены! — он хватается за волосы чуть не выдирает их.

— Твоя краля сестра их по отцовской линии, — замечаю спокойно.

— Все то ты знаешь, — бурчит кудрявый как будто он раскрыл теорию заговора, а я его обломал.

— Это ты просто невнимательный, — отзываюсь спокойно.

Знал бы он чего мне стоит это спокойствие, так бы пренебрежительно не фыркнул.

— Ну ладно, пускай так. Но ты что не видишь, как странно они себя ведут? Ваня этот особенно! — продолжает гнуть свою линию.