— И все же вам придется. Иначе из этого экипажа вы не выйдете, — жестко пригрозил он.
Я увидела, как эль Мейр окинул место напротив возмущенным взглядом, но все же промолчал. А вот я не смогла.
— И куда же вы меня на этот раз отправите? Один раз отказала — в Приграничье. А сейчас что? Прямо в Пустошь?
— Что значит «отказала»? — нахмурился эль Мейр.
— А то и значит! Нет у господина замминистра ни совести, ни чести! Он…
— Хватит, — так спокойно перебил невидимка, что у меня мурашки побежали по спине. — Я приношу вам свои извинения за тот инцидент. Я… неправильно вас понял.
— Меня?! — Я возмутилась так, что дыхание перехватило. — То есть это я предлагала вам «возлечь на ложе страсти» и лезла к вам целоваться?!
— Марсель, ты и правда предлагал это Птичке?! — удивился эль Мейр.
— Я потом тебе все объясню. — Голос говорившего был полон досады.
— А мне, значит, ничего объяснять не надо?! То есть украсть у девушки первый поцелуй можно, а объясниться с ней — нет?!
— Я не это хотел сказать…
— Марсель, а я понимаю возмущение Птички! — внезапно развеселился боевик и, как и я, сложил руки на груди. — Я бы тоже возмутился, если бы ты украл мой первый поцелуй.
Внезапно невидимость исчезла, и перед нами возник замминистра, одетый во все черное. Он недовольно сверкал зелеными глазами и смотрел то на меня, то на друга:
— Я не знал, что это ваш первый поцелуй. Я вообще думал, что вы… — Он посмотрел в мои широко распахнутые глаза и закашлялся: — Неважно.
— Важно! Что я?! Что я сделала не так?! И вы что, услышали только эту претензию?! Какой избирательный слух!
— За вас просил маркиз эль Наур, — сказал он так, будто это должно было все объяснить.
— И? — Я смотрела на него, хлопала глазами и ничего не понимала. — Кто это такой?
— А вы его не знаете? — казалось, неподдельно удивился эль Лавалье.
— Я? Нет. Возможно, его знал мой дядюшка и еще до своей смерти попросил за мной присмотреть, — пожала я плечами.
Воспоминания о дядюшке и его заботе снова болью кольнули в сердце. И почему именно сейчас я так остро на все реагирую?! Но снова расплакаться перед этими мужчинами я не могла себе позволить, а потому пошла в наступление: