И мы обе расхохотались. Прохожие опасливо косились, но меня это уже не смущало.
– Когда вернусь, обязательно позагораем вместе.
– Ну, уж нет, – запротестовала она.
– Ты сама про Сашку там ничего не слышала? – Осторожно спросила я.
– Они с Митей каждый день отдыхают с Пашей. Помнишь его?
Внутри будто что-то упало.
– Паша – это который вернулся из Питера?
– Да, Ева. Они каждый день катаются на его тонированном в хлам «Лексусе». И ты знаешь, как я отношусь к этому Паше. На дух не переношу.
– Трех случайных встреч с ним нам с тобой хватило, чтобы понять,
что он – полнейший отморозок.
– И женоненавистник, – добавила Мила.
– Когда я порекомендовала Мите с ним не общаться, он начал спорить. Убеждал, что Паша веселый и просто все время шутит. Хотя лично
я не могу спокойно слушать те вещи, которые вылетают из его поганого рта.
Не скрою, расстроилась. От этого богатенького маменькиного сынка всегда
одни только неприятности.
– Не переживай, Ева, ты вернешься, и все наладится.
– Надеюсь, что так и будет… Надеюсь…
Три дня спустя
Я летела над городом пушистым облачком из сотен незабудок. Мои длинные волосы сверкающей волной развевались по ветру и сверкали ярче бриллиантов. Прохожие поднимали головы и показывали на меня пальцами. Вскоре, когда вдалеке показалось поле, усеянное миллионами голубых цветов, спустилась на землю и упала прямо в их объятия. Тонкие зеленые стебельки нежно окутали тело, пыльца защекотала ноздри. Так чудесно…
С трудом разлепила тяжелые веки. Прямо перед моим лицом, развалившись на подушке, лежал наш кот. Тщательно вылизывая, чистил свою блестящую черную шерстку. От этого, видимо, у меня и зачесалось в носу. Продолжила лежать, молча улыбаясь и наблюдая за ним. На стене плясали маленькие утренние солнечные лучики.