Где-то есть ты

22
18
20
22
24
26
28
30

коротка. Хорошо, что было достаточно темно.

Ожидая, пока он проедет дальше, мы стояли лицом друг к другу и делали вид, что просто болтаем, а когда опасность миновала, громко рассмеялись. Нас ведь чуть не застали врасплох! Сумасшедшие. Мы – сумасшедшие! Дико влюбленные и не умеющие совладать со своей страстью.

Пообещав себе не сходить больше с ума, мы тогда вернулись к своей компании. Сашка еще долго шутил, что, вероятно, в этом городе и в Милкиной квартире уже не осталось мест, где бы мы не делали «это». Закрыв лицо руками от смущения, согласилась.

– Саш, вставай, – провела пальцем по его животу, – уже восемь

утра.

– М-м-м, – промычал он, приоткрыв один глаз.

– Вставай, любимый.

– Я встал.

– Так ты же лежишь!

– Так, любимая, говорю же, что встал.

– В смысле? – Подняла одеяло и убедилась, что он не шутит. – О!

Так ты весь вставай!

Парень улыбнулся и, накрыв меня одеялом, притянул к себе. Испуганный кот пулей слетел с кровати, оставив нас наедине.

- Ева… - На шумном выдохе произнес Саша.

- Да? – Хрипло ответила я, чувствуя, как он осыпает мою грудь жгучими поцелуями, как скользит по ней горячим влажным языком.

- Ты… моя…

О, боже… Во всем теле покалывало от желания, становящегося почти нестерпимым. Его руки скользили по моей коже, касались живота, опускались ниже, заставляя изнывать от желания.

- Саш… - Я будто ныряла в бездну сумасшествия.

Он вынырнул из-под одеяла, тревожно заглядывая мне в лицо. Расширенные зрачки метались в черных глазах, волосы спутались, губы припухли. Мне дико захотелось вновь ощутить их терпкий сладковатый вкус.

- И ты - мой, - прошептала тихо.