Где-то есть ты

– Значит, ты хочешь сказать, что я сама себе все придумываю?

Преувеличиваю свои чувства?

– Просто тебе так хотелось влюбиться, что твое сердце автоматически

выбрало первый попавшийся и, как оказалось, такой неудачный объект обожания. Тебе нужно его забыть, чтобы просто элементарно выжить. Забыть. Понимаешь?

Может, я и не согласилась, но в качестве благодарности за умную

мысль кивнула.

Эта любовь… Она все равно сильнее меня. Гораздо сильнее.

После того разговора прошло две недели. Дарья успокоилась и продолжила свои вылазки по клубам с подругами. Кеша все эти дни обивал ее порог с мольбами о прощении. Безуспешно, конечно же. Митя сказал, что его теперь тошнит от одного только вида бывшей возлюбленной. Две недели он пытался вытянуть меня из пучины депрессии, закармливая своими деликатесами на работе, гулял со мной вечерами.

А вчера делал покупки в супермаркете, увидел какие-то забавные подушки в желтых чехлах, приобрел пять штук: две себе, две мне и одну для Милы. Я долго смеялась, радуясь такому сюрпризу, и клятвенно заверила, что всегда мечтала о подушке из холофайбера. Особенно, призналась, мне нравится, когда наполнитель скатывается комочками и так приятно скрипит под ухом. Кхр-кхр!

Митька расстроился, думая, что прокололся с покупкой, тогда мне пришлось провести его в свою комнату и показать, на чем сплю. Только тогда парень успокоился, узнав, что я действительно с детства не переношу пух и перо.

Мила с Владом после разлуки с удвоенной силой принялись строить

свои отношения. Мне нравилось наблюдать, как красиво он за ней ухаживает, дарит подарки, устраивает сюрпризы, как заботится. Они напоминали тех обезьянок из фильмов про животных, которые сидят, чистят шкурки друг друга от жучков и паразитов, едят их и продолжают копаться дальше. Так интимно и мило.

Я же на две недели с головой ушла в работу. Попросила ко мне никого не пускать, на личные звонки не отвечала. Все двенадцать Сашиных смс

проигнорировала. А что я могла ответить на глупые фразы типа: «Привет.

Как дела?» Соответственно, ничего. Прощения он не просил, а значит, вины

не осознавал. О чем можно было говорить с таким человеком?

Мите он сказал, что встретил на фестивале такую девочку, что хоть

стой, хоть падай. А ночевал он тогда в гостях у друзей. После таких новостей меня начинало трясти даже от одного упоминания его имени.

Три дня назад приезжал из Милана троюродный брат Марка,

Никколо. По такому случаю мной были наняты музыканты, которые играли живую музыку на мандолинах. Марк был просто в восторге от такого нововведения, расцеловал меня и пообещал выдать премию. Вместе с ним мы утвердили меню торжественного обеда в честь родственника, и мне предстояло составить им за столом компанию.