Где-то есть ты

22
18
20
22
24
26
28
30

нам каждый день. Мы вместе объезжали окрестности в поисках тебя. Это

похищение и все, что вы пережили, наоборот, должно было сплотить вас. – Мама прикрыла мои ноги одеялом. – А ты сидишь тут, как ледяная глыба.

– Вы не все знаете! – Почти сорвалась на крик. – Сегодня появилось еще одно… обстоятельство. И я совсем запуталась, блин! Помолчите минуточку!

Заскрипев зубами, натянула на лицо одеяло. Папа погладил меня

по голове, бабушка запричитала, а мама опять заревела. Высунув один глаз, увидела, как Мила укоризненно качает головой. Стены палаты, казалось,

сужались, а потолок падал, угрожая меня раздавить.

Думай, думай, думай.

Мозг лихорадочно работал. Откинула одеяло и приподняла верх

пижамы. Родственнички посмотрели на меня в тщетной попытке догадаться, что бы означал этот жест. Медленно и нежно провела дрожащей рукой по своему оцарапанному животу.

Нет, никогда не смогу сделать это со своим ребенком, чтобы не говорила раньше. Этот малыш зародился в любви и так отчаянно пытался выжить…

Все, что было пережито, должно стать хорошим уроком на будущее. Митя должен знать, что станет отцом. Должен знать, что я его люблю. Ну, зачем же опять такое натворила?! Нужно догнать, остановить, попросить прощенья.

Резко сев на постели, почувствовала головокружение.

– Ты чего? – Удивилась мама.

– Дай тапочки! – Попросила решительно.

– Куда ты собралась? Тебе нельзя! – Запричитала она.

– Тапочки! – Повторила громко и спустила ноги с кровати.

– Свят-свят, это что же такое происходит? – Закудахтала бабуля.

Вопреки их причитаниям, надела обувь, встала и, несмотря на боль

во всем теле и жжение в ступнях, заковыляла к выходу.

– Ложись обратно, Ева! – Папа бросился меня догонять. – Кому