Ни слова, господин министр!

Полулежала в кровати и все ждала, когда же надо мной загорится волшебная роза Родерика с бархатными лепестками. Но вот уже и полночь, а цветка все нет.

Я изучила самые поздние из выходивших этим вечером газет и могла пересказать, чем занимались в течение дня король и королева. Вместе и по отдельности. Ничего, что натолкнуло бы меня на мысль, куда делся первый министр.

Для меня Стефан не проявил себя никак, а вот Стелла отправила короткую записку. В ней она сообщила о «воистину великолепном самочувствии» и два раза извинилась за несдержанность.

Действительно, попросила невесту деверя стать любовницей мужа… В юности меня бы это дико возмутило, но сейчас я очень хорошо представляла, что чувствовала эта загнанная в угол женщина. Конечно, это не отменяло того факта, что мы с Родериком — не животные для заклания.

Однажды я пожертвовала собой ради князя, но сейчас такая жертва его убьет. Покрывать коронованную сволочь и дальше — я не имею права.

Родерик собрался победить брата в честном поединке. Для этого ему надо показать, что тот проиграл в борьбе с внутренней тьмой. Это усложнялось не только ухищрениями и ужимками Стефана, но и тем фактом, что поражения в этой «двойке» маги, действительно, ожидали — но все поголовно от великого князя. Никак не от короля.

Что я буду делать, если Конрад не вернется? Уж точно не прятаться и жить в условиях осады. Я обеспечу безопасность близких, королевы и принцев, как о том просил маг, а потом подниму против Его Величества подвластные мне стихии — то есть все четыре. Так себе план для не боевого Светоча, но другого у меня не было.

Наверное, где-то на этом этапе я и уснула, а когда среди ночи подскочила в постели, то черная роза сияла на своем месте в изголовье. На столе же потрескивало недавно приземлившееся письмо.

От князя, бухнуло сердце. И на этот раз я не ошиблась. На конверте стоял герб Его Высочества и оттиск той самой розы.

Глава 78

«Моя обожаемая супруга, — начиналось послание. — Поздравляю себя и тебя. Брачную ночь, к моей беде, проводим порознь, но ты же понимаешь, что это временно?».

Я хихикнула. Только Родерик мог без всякого пафоса передать главное. За сутки, которые прошли от его танца до появления брачной вязи, он совершил невозможное. Поженил нас.

Могла бы бесконечно перечислять государства, объединения, кланы, ни за что бы не давшие своего согласия. Однако Родерик двинулся напролом… Так, никаких слез, читаю дальше.

«Нахаленка, ты в ярости, — здесь он не прав, большую часть минувшего дня я провела в ужасе. — У меня есть оправдание. Я посетил святилище, чтобы обряд прошел без участия людей и даже без соединения наших рук. Оценила, насколько успешно? Земля благоволит к тебе и со мной в качестве твоего спутника готова смириться. Единственное, что не рассчитал, это когда лбом приложился о жертвенный валун. Либо он торчал там такой незаметный, либо я все-таки недоспал. Я упал прямо на месте и пролежал несколько часов. Хорошо, что там такой полог, что пробиться со стороны невозможно. Но, в целом, не бери в голову…».

Теперь мне и, правда, хотелось его придушить. Расхаживал едва живой, осознавая при этом, что представлял собой мишень. Вряд ли Стефан ожидал от брата такого градуса безумия, но следить не переставал.

«Давай через месяц вернемся туда вместе, преклоним колени. Поблагодарим стихии. Как раз к этому времени сошьем тебе достойное платье… Очнулся я ночью, то есть недавно. Но дела пока не завершены. Если я скажу, что пришлось покинуть Фересию и отправится в Тахию, ты же будешь волноваться чуть меньше?»

Я чуть не застонала. Разбираться с проблемами в Тахии, если плохо держишься на ногах… Но если Его Высочество отправился в этот вечно воюющий с нами регион, то только потому, что не видел другого выхода. Родерик клялся, что его присутствие там продлится от силы сутки, не больше. За школой в это время будет присматривать Бертрам.

Князь писал:

«Я не стану тебе напоминать, малышка, что в это время ты не под каким предлогом не покидаешь пансион. Ты знаешь, сколько всего на кону. Тороплюсь вернуться и припасть к твоим ногам».

Ни разу он не называл меня так. В груди стало горячо, хотя голова еще не проснулась до конца. Я поспешила улечься обратно, чтобы унести это тепло с собой под одеяло. Будто мне мало волшебной розы, источающей аромат весеннего луга и зимних холодов одновременно. Я становлюсь ненасытной…