Мужчина потеснился, уступая мне дорогу, но лишь мы поравнялись, как схватил меня за локоть и заставил остановиться. Упоминать, что меня никто никогда бесцеремонно не хватал за локти, даже не имело смысла. Отсутствие инстинкта самосохранения, похоже, было семейным изъяном Брентов, заложенным приpодой с рождения. Другого объяснения столь вопиющему отсутствию страха просто не выходило придумать.
- Дороти, – уставившись мне в глаза с ниоткуда возникшим холодом, произнес он, - надеюсь, что я никогда, ни при каких обстоятельствах больше не застану вас в своей спальне.
Он пытался меня напугать, наивный северный лицеист.
- Не сомневайтесь, Уильям, - осторожно освобождая руку, чтобы не сорваться и не шарахнуть наглеца магическим разрядом, спокойно вымолвила я, - в следующий раз постараюсь блуждать прицельнее, чтобы уже или в спальню к Картеру, или сразу в кухню.
Внимательный взгляд продолжал буравить точку у меня между лопатками, пока я не скрылась из поля видимости.
***
Как и в большинстве домов королевства, камин в лавке был небольшим. Переместиться в него, не разбив до крови лба, выходило исключительно, свернувшись в три погибели, едва ли не засунув голову между коленок. К слову, обувь тоже никогда не перемещалась, оставалась в отправной точке, а маскирующие амулеты затухали. Так что медальон с туфлями пришлось оставить в спальне, и в лавке я оказалась босая, в собcтвенном облике и с обмякшей жабой на руках.
Каминная решетка была перевернута, намекая, что Брит все-таки успела появиться раньше меня. Обнаружилась кузина в торговом зале, поблескивающем паутиной разномастных заклятий против воров. Парализованная она окаменела с запущенной в открытый кассовый аппарат рукой и остекленелыми глазами жадно таращилась в пустые отделения для монеток.
Очень по-родственному воровать у сестры. Хуже только в моих фирменных флаконах продавать приворот, способный превратить человека в жабу. И что не так с нашим семейством? Α ведь благородная фамилия, хорошее воспитание…
Высокая фигура рыжеволосой ведьмы затягивала зеленоватая сетка заклятья. Прикоснувшись, я разорвала тонкое, невидимое глазу обычного человека плетение и, скрестив руки на груди, наблюдала, как Брит приходит в себя.
- Эльза! – резко оглянулась она на мое сдержанное покашливание, а ящик cам собой с грохотом втянулся в кассу. - А я проверяю, не стащили ли воры монеты.
- И много не стащили?
- Так не успела выяснить, проклятьем шарахнуло… - без намека на неловкость пожаловалась она и, стараясь перевести разговор, полезла под корсаж за сложенным вчетверо листочком. – А вот и зелье!
Проверив написанную идеально ровным почерком (сразу видно, что писало заговоренное перо) рецептуру, я усомнилась в простоте:
- Ты уверена?
- Списала из гримуара бабки Примроуз,так что результат сто процентный, ее зелья всегда работали.
- Ты залезла в бабкин гримуар? - восхитилась я, помня, что старая ведьма всегда прятала ведьмовскую книгу в личных покоях с охранниками на дверях и с камином, опечатанным проклятьем. – Как?
- Отвлекла ее внимание пожаром на кухне. Идем варить? – Она присмотрелась к жабе у меня в руках и вдруг плотоядно облизнулась. - Говорят, что рагу из жабы удивительно наваристое и считается деликатесом во Фракии.
- Не знаю, - буркнула я, покрепче прижимая Дороти к груди. - Никогда не бывала во Фракии.
- Может, ну его зелье? – Брит предлагала столь серьезно, что было непoнятно, подшучивает или действительно хочет оскоромиться мясистой ножкой заколдованной девушки.