— Допросить Лейлу вы не готовы, — сказала я, — но проверить ее коммуникатор и планшет все-таки реально. Дистанционно. По сети.
— Это слишком рискованно, — отозвался Тамир. — Если подобное вторжение засекут, то мы опять-таки имеем все шансы усугубить конфликт с Альянсом. Пока нам остается только наблюдать.
Я, разумеется, поверила, но…
— И все? Неужели больше никаких вариантов?
— Варианты есть. Но я еще не решил. Размышляю.
Спорить или подталкивать я, конечно, не стала. Вместо этого встала, чтобы отнести к мойке опустевшую тарелку Тамира и собственный недоеденный ужин.
А когда вернулась и снова уселась за стол, напомнила:
— Ты считаешь, что говорить о моем возвращении не стоит. Почему?
Губы мужа дрогнули в новой улыбке. Не очень радостной, но все-таки…
— Слишком много неизвестных факторов, — пояснил он. — Я действительно убежден, что пока тебе лучше оставаться в тени. Подальше от всего этого. — И после паузы: — Экстремальные ситуации часто вскрывают лед, поднимают на поверхность грязь, которая прежде была незаметна. Именно этой грязью я сейчас и занимаюсь.
— То есть мое поведение, эти прятки… ты не осуждаешь? — не поверила я.
Главнокомандующий военных сил Риторы глянул остро…
— Не осуждаю. Более того, готов признать, что твое исчезновение принесло некоторую пользу. Но выводы я сделал.
Последняя фраза… Невзирая на то, что голос мужа звучал мирно, это была угроза. Только я не испугалась — наоборот. Стало так светло, так радостно, что я разулыбалась.
Тамир мою реакцию точно не оценил, но отнесся снисходительно. Сказал:
— Ты ведь никогда не жила в подобных условиях. Даже приют, в который тебя отправили, располагался в более-менее приличном районе. Но в наших трущобах, насколько могу судить, освоилась довольно быстро. Как тебе удалось, Эсми?
— Девчонки в приюте много про трущобы рассказывали.
— Но ведь ты почти ни с кем не дружила, — напомнил Тамир.
Я кивнула. Да, с друзьями в то время было туго, но…
— Но ведь слушать истории это не мешало.