Но, похоже, он хочет меня больше. Когда англичанин поднимается на сцену, чтобы забрать свой выигрыш, Жак снова смотрит на меня. В его взгляде усиливается любопытство, а также угроза, которую я достаточно мудра, чтобы принять во внимание. Он смотрит на меня так, будто мне лучше убедиться, что я стою ожидания.
Образ становится еще более выразительным, когда Джиджи выходит на сцену, словно она ее хозяйка.
Хелен была права. Женщина ведет себя как королева.
Джиджи выходит на центр сцены, как будто она на подиуме, но вместо того, чтобы демонстрировать одежду, она демонстрирует себя и демонстрирует, какой шедевр она представляет.
Я завидую ее уверенности. Она не делает ничего из того, что делали первые девушки, потому что знает, что ей это не нужно.
Ставка за нее начинается с миллиона, а не со ста тысяч, и все, что она сделала, это стояла там. Спустя несколько мгновений, когда она развернулась и наклонилась прямо на виду у Жака, чтобы показать ему свою задницу, я почти подумала, что мой план пошел к черту, и мне придется провести следующие тридцать дней в постели одного из других мужчин.
Я почти поверила в это и приняла свою судьбу, когда он поерзал на своем месте и искренне ей улыбнулся.
Но Жак не делает на нее ставки.
Ставки растут и растут, пока не достигают трех миллионов и не остаются на этом уровне.
Один, два, и Джиджи продали человеку в дальнем углу, похожему на русского мафиози.
Клянусь, я могу умереть от беспокойства, которое это во мне вызывает. Такое чувство, что это может убить меня гораздо быстрее, чем что-либо еще сейчас. Но я рассчитываю на свою счастливую звезду, Жак все еще сидит там и ждет меня.
Когда Джиджи забирают и увозят, все глаза продолжают восхищаться ее телом.
Теперь моя очередь.
Я следующая.
Я выхожу на сцену, когда Синтия зовет меня по имени, мои ноги дрожат, а сердце колотится так быстро, что мне кажется, оно вот-вот выскочит из груди и убежит прочь от этого мероприятия, хотя мне и нужно бежать.
Онемевшие нервы проносятся по моему телу, словно огонь, разжигаемый бензином.
Я чувствую, как Жак смотрит на меня так, словно я уже его собственность и он укладывает меня в свою постель.
Я ожидала, что ставка упадет до ста тысяч, но когда кто-то кричит из дальнего угла и предлагает миллион долларов, я понимаю, что я больше не неизвестна. Я не Кэндис Риччи из прошлого, которая ходила в тени. Эти люди знают, кто я и на кого я работаю. По мере того, как ставки растут, от меня не ускользает, что они хотели бы использовать меня, чтобы приблизиться к боссу.
Или… может быть, это не так. Может быть, это потому, что они действительно делают ставки на меня, потому что они действительно хотят меня, и я этого стою.
Когда ставка достигает двух миллионов, я ошеломлена, но паника снова пронзает меня, потому что Жак не поднял табличку. Узел в моем животе затягивается, скручиваясь сильнее, чем макраме.