За следующим поворотом нужная дверь, но нырнуть я туда не успеваю. Гул быстро приближающихся шагов останавливает. На обороте утираю рукой навернувшиеся на глаза солёные капли. Не успеваю даже понять, как мне реагировать, как крупные ладони сминают мои плечи, дёргают вперёд, а терпкие губы припечатывают мой рот поцелуем.
Выставляю перед собой ладони, хватаясь непослушными пальцами за военную форму, но даже не знаю, с какой целью: оттолкнуть или удержать. Сотни мыслей лихорадочно мечутся по черепной коробке.
Он меня целует! ОН! После всего… Сейчас…
Давлю руками на крепкую, ходящую ходуном грудь, вынуждая Дикого отпустить меня. Задыхаясь, падаю в закручивающуюся бездну его глаз. Бездумно облизываю губы, собирая языком сводящий с ума вкус мужчины. Он следит за этим действием, подаётся вперёд, наклоняясь. С силой отталкиваю его, сама отступая.
— Нет… — шепчу убито, делая ещё шаг. — Не надо…
Психопата мой слабый протест только раззадоривает. Он бросается на меня, сгребает за талию и вдавливает в каменное тело. Голод, вкладываемый в этот поцелуй, невозможно сдержать. Шевелю губами, отвечая на безмолвное требование. Снова отталкиваю.
— Фурия… — хрипит Андрей, опять наступая.
— Не здесь… Тебе влетит… Шею свернут… — трещу на грани потери сознания, когда его губы скатываются по подбородку, клеймят жадностью шею. Огромные, жаждущие руки мнут, гладят, трогают, изучают, ласкают, требуют. — Андрей… Андрюша… Пожалуйста… — он впивается в горло, всасывая кожу. Во мне разгорается первая искра безумия. Желание толкнуть дверь за спиной, затащить его туда и позволить сделать со мной всё. Но я тушу её чем-то, что гораздо сильнее. Сжимаю его голову ладонями, в прямом смысле отрывая от себя. Смотрю прямо в безумные глаза. Мягко касаюсь своими губами его и шелещу: — Остановись. Если кто-то заметит, что тебя нет на посту, тебя убьют.
— Похуй. — хрипит он, подтягивая меня вплотную и покрывая шею новой волной коротких, но невозможно горячих поцелуев.
Я схожу с ума! Крыша едет в стену на полной скорости. Ещё немного, и мы все превратимся в человеческий фарш.
— Андрюша, пожалуйста… Подумай, что ты делаешь. — выталкиваю слова между рваными вдохами и выдохами. — Ты и так наказан. Я не хочу, чтобы всё стало ещё хуже. Андре-е-ей. — тяну умоляюще с отчаянием человека, обречённого на смерть. — Тебя убьют. Остановись. Прошу тебя.
Он нехотя отпускает меня. Отшатывается назад, будто получил удар под дых. Собирает пальцы в кулаках с такой силой, что они приобретают мертвенно бледный оттенок. Мощная грудина скачет от частого дыхания. Он склоняет голову, стоя ровно, как по команде. Я поднимаю свою, всматриваясь в потерянное лицо. Между нами сантиметров двадцать, но обжигающее горячее дыхание Дикого колышет мои волосы, волоски на шее становятся дыбом, всю кожу стягивает миллиардами щекочущих мурашек. Пальцы сами тянутся к нему. Ладонь накрывает сжатый кулак. Парень дёргается, но руку не убирает. Только расслабляет немного и прихватывает большим пальцем мои. Его руки в два раза больше. Огромные, хранящие в себе силу, которую я уже испытала на себе.
— Исчезни из моей жизни, Царёва. — выпаливает на выдохе.
Моя очередь вздрагивать от отчаяния в осипшем голосе. Убираю кисть, но он прижимает чуточку крепче.
Понимаю, что происходит. Я влюбляюсь в него. Быстро и безрассудно. И закончится это плохо. Я ломаю жизни людей, которые мне дороги. И нельзя забывать о том, что будет, когда закончится лето. Всё, что уже случилось и случится в будущем, останется в прошлом. Только воспоминания не исчезнут, мучая меня одинокими тоскливыми ночами. Лучше обрубить всё на корню, пока всё не зашло слишком далеко. Пока мы не прошли поворот, из-за которого не будет возврата. Когда у тебя есть выбор: сжечь мост до того, как ты шагнёшь на него, или после, ответ очевиден. Но мне так не хочется бросать спичку. Пусть горит, пока не обожжёт плоть, а потом сама спалит всё к чертям.
Встаю на самый край пальчиков, перебросив руки на широкие плечи. Медленно подбираюсь ими к затылку и тяну на себя, заставляя Андрея наклониться и принять мой поцелуй. Последний. Прощальный. Пощипываю его губы, прихватываю, ласкаю языком. Он стискивает талию. Тянется своим языком, встречая мой. На долю секунды и я забываю, где мы находимся и что в любой момент нас могут застукать. Я целую его самозабвенно, с полной отдачей. Подушечками пальцев оглаживаю шею и короткий ёжик волос. Собираю больших мурашек и капли пота, выступающие на его коже. Вбираю каждый оттенок запретного вкуса и запаха, каждую эмоцию, вызванную нашим искрящим контактом.
Когда запас кислорода иссякает, размыкаю руки и опускаюсь на пол. Или, скорее сказать, с небес на грешную землю. Ухватываю новую порцию воздуха и напускаю на лицо излюбленную стервозную улыбку. Лучше так, чем потом страдать и терзать себя тем, что не смогла остановиться вовремя.
— А теперь беги, мальчик, на пост, пока тебе голову не открутили.
— Ты, блядь… — шипит Дикий, скрежеща челюстями.
— Та ещё. — подтверждаю легкомысленно. — Я предупреждала, что сведу тебя с ума. Ты настолько обезумел от похоти, что сбежал с поста за мной. Если не признаешь поражение, то я тебя добью, сотру в порошок, уничтожу. — режу ледяным тоном, вцепившись в его глаза своими.