Лера тянется к дверной ручке.
— Так придешь? — нетерпеливо спрашиваю я.
— Да.
18
Я захожу в наш домик как раз во время отбоя. Матвей и Паша проверяют, чтобы отряд находился в кроватях, подгоняя застрявших в душе ребят.
— Как выходной? — интересуется Волков, замечая меня на пороге. — Татьяна порадовала нашего мальчика?
— Отвали, — отвечаю беззлобно, отказываясь вдаваться в подробности.
Да и что я ему скажу? Сам все еще в легком шоке от того, как все получилось с Лерой.
— Неужели она тебя продинамила? — тянет он с хитрой улыбкой, неверно истолковывая мое нежелание говорить о Тане.
— Мечтай, — бросаю я приятелю, скидывая с ног кроссовки.
— А я тут узнал, что у Леры Александровой тоже был выходной, — не унимается Матвей.
— И что? — невозмутимо спрашиваю я, игнорируя легкий трепет в груди от звука ее имени. — Я в душ. Планы на вечер не изменились?
— Нет, — он поднимает вверх указательный палец. — Мы взяли карты и бутылку Апероля.
— Я пас с алкоголем, — предупреждаю заранее, чтобы потом не выслушивать возражения Матвея.
— Бутылка на всех — вряд ли это можно назвать алкоголем, — фыркает приятель.
— Все равно. Я возьму безалкогольное пиво.
— Как скажешь, малыш, — он пожимает плечами. — Нам больше будет.
После душа я проверяю комнаты ребят и, убедившись, что все на своих местах, устанавливаю в коридоре камеру, предварительно связав ее со своим телефоном. Паша параллельно со мной делает ту же операцию в соседнем домике, где базируется первый отряд.
Лайфхак с камерами мы придумали в прошлом году. Раньше нам с вожатыми приходилось постоянно дежурить по очереди и порой пропускать классные вечеринки. Теперь же наши подопечные — как на ладони. Даже и не подозревают, что когда нас нет в домике за ними безустанно следит наша «радионяня».
Тусовки вожатых — классика каждой смены. Как правило, мы немного выпиваем, курим, играем в азартные игры — в общем, делаем то, что днем а лагере делать нельзя. Доля подобной запрещенки придает этим сходкам особую пикантность.