— Спасибо, Дмитрий Сергеевич, просто спасибо, — бормочу я.
Когда листок оказывается в моих руках, я ощущаю прилив дикого облегчения, словно в пучину боли, страха и обиды, в которых я тонул, заронили зерно надежды. В этой рваной бумажке и пяти словах с адресом заключено мое будущее. Что бы там Лера себе ни навыдумывала, я найду ее и заставлю изменить свое мнение.
Коротко попрощавшись с Матвеем и Пашей и закинув в рюкзак сменное белье и зубную щетку, я загружаюсь в машину. Теперь, когда у меня есть ориентир, даже минута промедления кажется мне вечностью.
Когда я въезжаю в обозначенный Паниным населенный пункт, с хмурого неба начинает накрапывать дождь. Погода — дерьмо, но меня это не заботит. Я паркуюсь метрах в тридцати от нужного мне дома. Подобраться ближе не получается — вся дорога и тротуар заставлены машинами.
Погода портится окончательно. Дождь усиливается, небо до самого горизонта затягивает темными тучами. Выйдя из машины, я закрываю ее на ключ и, нервно вертя брелок в руках, осматриваюсь по сторонам. У входа в дом толпится народ. Пестрые зонтики, как грибы, окружают крыльцо, увитое цветочными гирляндами. Играет музыка. Возможно, здесь какой-то праздник.
Я делаю шаг, чтобы смешаться с толпой и узнать, что происходит, но вдруг застываю. На крыльце появляется Лера. Впитав в себя все солнце на планете, посреди серого дома и мрачной погоды она выглядит ослепительно. Настолько, что я даже не сразу понимаю, что в ней необычного, только вбираю в себя ее образ по черточкам и молекулам, понимая, как отчаянно я скучал эти два долгих мучительных дня. Сейчас я даже не сержусь — все, что я хочу, это обнять ее, раствориться в ней, как я делала это много ночей подряд.
Ведомый этим порывом, я, наконец, делаю шаг из-под дерева ей навстречу, и вдруг останавливаюсь как вкопанный, наконец, осознавая окружающую Леру обстановку и… ее саму. В белом облаке шелка и фатина, с лентами в волосах и аккуратным букетом белых роз в руках. Она… Она невеста. Не моя.
Я даже не понимаю, что за чувство меня охватывает — гнев, боль или скорбь, возможно, всего понемногу. Ощущаю только сокрушительный удар под ребра. И сердце болит так, словно его сдавили тисками.
Пока я отчаянно стараюсь обрести почву под ногами, по дорожке из-за дома начинает тянуться группа людей в нарядных одеждах. И он. До этого момента я не знал, как он выглядит, но сейчас почему-то чувствую, что это он. Ее Рома. В инвалидной коляске и в костюме с булавкой в виде розы в нагрудном кармане. Одного взгляда на его лицо достаточно чтобы понять — от Леры он без ума. Я хорошо знаю все признаки этой болезни.
Есть много слов, которые я мог бы выкрикнуть этой толпе. Злых фраз, которые бы разрушили эту идиллию. Но я отчего-то их не произношу. Ворую у судьбы еще несколько секунд, чтобы посмотреть на Леру в последний раз, а потом просто разворачиваюсь к дому спиной и иду прочь. Подальше отсюда. Куда угодно. Пункт назначения больше не важен — у меня остается только дорога.
Дождь поливает все сильнее. От него насквозь промокает моя футболка и волосы, от него хлюпает в кроссовках, от него мокрые дорожки стекают по щекам, когда я подставляю лицо падающим с неба каплям. Сегодня утром мне казалось, что само плохое уже произошло, но, оказалось, кошмар только начинался. И вот сейчас я потерял последнюю опору — сначала мать, потом папу, теперь Леру, а вместе с ней и свою веру в людей.
Щеки холодит от влаги, которая скатывается к подбородку и течет за шиворот. Это все дождь, не слезы. По крайней мере, мне хочется думать, что я сохранил какую-то способность сдерживать себя внешне, пока внутри рвутся на части мои сердце и душа.
Так странно, три дня назад я засыпал с мыслью, что больше никогда не буду одиноким. Держал в руке сокровище. Думал, что так будет всегда. Но вот я снова один. Теперь уже точно навсегда.