Больше ничего не успела сказать. Подмятая под Вика, она ловила дыхание между поцелуями.
— Еще какое…
И целовал, целовал и целовал.
Везде. Всюду. Спускался ниже и ниже. К самому заветному.
— Ви… Вик… если ты продолжишь, я…
Сладкое цунами смыло остатки фразы, и Вера схватилась за льняную обивку дивана. Обтянут он был на совесть, и удержаться не удалось. Унесло в открытое море, мотнуло в головокружительных переворотах, а потом бережно выпустило на поверхность. Ласковую, теплую и расслабляющую.
— А как же ты…
— Я никуда не ухожу. Продолжим, когда наберешься сил.
Закинув руки за голову, Вера осталась на спине и глядела в потолок расфокусированным взглядом. Вдруг она улыбнулась, словно что-то вспомнила.
— Знаешь, мне до чертиков хочется шоколадного торта. Прямо здесь.
— Перемажемся.
— В этом и смысл! Снимай оставшееся!
После завтрака, сервированного как в «Девять с половиной недель», и продолжившегося так, что ни по какому приличному тв-каналу не покажут, они отправились в ванную. Сначала честно хотели смыть остатки шоколадной глазури и абрикосовой прослойки. А потом отбросили гель для душа и мочалку. К чему притворяться, когда все свои?
— У нас еще есть круассаны, — сказала Вера, сушившая волосы полотенцем.
Одетый Вик обернулся с заинтересованным видом.
— А орешков случайно не захватила?
— За наш столик принесли последнюю порцию.
— Сойдут и круассаны.
— Кофе? На этот раз есть эспрессо. Обычный и дабл.
— Обычный.