Отпихивать тридцать пять килограммов соскучившейся собачатины так же бесполезно, как спасать нежный кашемир.
— Да что за дурная привычка портить мои платья? Я тебя самого пущу на…
— Мам, это правда ты?!
За дикой возней Вера не услышала, как примчалась Карошка. Такой свою малышку она еще не видела. Не двигаясь с места, она по-взрослому заламывала руки и кусала губу. Плечи поднимались и опускались так быстро, что пора было пугаться, что с ней что-то не то.
— Конечно я, солнышко. Дай обниму!
Отогнав наконец пса, Вера в один прыжок подскочила к дочери. Каролина перестала сдерживаться и заревела. Громко и горько. Каждая слезинка — а их был миллиард — нанесла Вере памятную рану на сердце. Чтобы хоть немного сбавить напряжение, она дала волю своим слезам тоже.
Прошло немало времени, пока обе наплакались. Одна даже до икоты, но ни за что не хотела отпускать полы промоченного маминого пальто. Вера не помнила, как они переползли на диван. Судя по запачканной косметикой и подтаявшим снегом обивке — давно.
— Водички хочешь?
— Нет.
— Может, посмотрим, что уцелело в коробке из кондитерской?
— Не уходи.
— Не уйду, малыш.
— Больше не уходи.
— Точно не уйду.
— Я отращу волосы и буду носить бантики. Честно!
— Кто сказал, что это нужно?
— Бабушка. Она говорит, что мамы любят девочек с аккуратными хвостиками.
После тяжелого разговора с Сережей у Веры все же нашлось самообладание, чтобы не хватать трубку и не сообщать свекрови, что внучку она будет видеть исключительно по видеозвонкам. Награда найдет героиню. Надо успокоиться и все придумать.
Растрепав Каролинкино каре, она чмокнула детку в нос.
— Не слушай больше бабушку. Мама тебя любит с любой прической.