А живые люди не так уж и плохи, как мне думалось. По крайней мере, тактильно.
Надя постучала и, не дожидаясь ответа, вошла внутрь. По-видимому, в силу своей предыдущей работы, она была вхожа в это учреждение.
Мы оказались в просторном помещении, где по обе стороны от входа сидели шесть девушек разных возрастов. За их спинами потолок подпирали картотечные шкафы и лежали сложенные в огромные стопки папки.
— Пакеты?
Надя выхватила у меня подарки и быстро раздала их, попутно перекидываясь с каждой сотрудницей парой фраз.
Закончив с этим очень важным ритуалом, она постучалась во вторую дверь, и мы вошли в кабинет, непосредственно к уездному судье.
За широким столом сидела такая же широкая женщина лет шестидесяти. На ней был бордовый костюм и бусы с белыми большими бусинами. Волосы, цвета меди и ржи, собраны в кубышку на затылке.
Какая властная и в то же время закрытая женщина. Редкое сочетание. Как будто ей душу точит забытая всеми, но не заросшая рана. Не связано ли это, случаем, с моим помощником?
Вон, даже кактус на стол поставила. Думает, что защищает. А он, между прочим, совершенно для другого здесь стоит.
А ещё в комнате витает очень знакомый запах. Неужели у этой дамы те же проблемы, что и у меня?
— Господин Григорий Афанасьевич Пугачёв? — строго спросила судья.
— Всё верно, Антонина Игоревна, — я, согласно плану, говорил немного тише, чем следовало, стараясь соответствовать образу погрязшего в проблемах человека.
Начальница сверила меня с фотографией в паспорте и, утвердительно кивнув, перевела взгляд на Надю.
— Добрый день, я — Надежда, мы с вами в прошлом уже виделись по подобным вопросам. Вот наши документы. Здесь заверенные копии с архива городской управы, заключения экспертиз, выписки со счетов за указанные в прошении даты и, собственно, само прошение моего клиента, графа Григория Афанасьевича Пугачёва. Вот здесь я тезисно изложила суть претензии клиента и его требования.
Пока дамы обсуждали подробности дела, я сидел и молча рассматривал хозяйку этого кабинета.
Интересно, кем именно она приходится Игнату? Мамой, тёткой, мачехой или, может, просто однофамилицей. Уж точно не сестрой и не бабушкой. Хотя, бабушкой тоже возможно. В лоб не спросишь, а толстяку сейчас не позвонишь. Внешне-то один-в-один.
Видно, что женщина переживает не лучшие времена — на сапогах и пальто, что висит сейчас на вешалке, известковая пыль — запах я этот ни с чем не спутаю, ручки на сумке облезлые, и тоже в пыли. Под ногтями опять всё та же пыль. Чем она занимается? Ремонт делает? Неужто сама⁈
Разговор, тем временем, близился к завершению. Остались небольшие уточнения.
— Дело будет рассмотрено в досудебном порядке. С учётом особого статуса вашего подопечного, — женщина окинула меня оценивающим взглядом, — вне очереди, то есть, уже завтра утром. Это, что касается официального ответа. А по-простому так скажу: дело, конечно, видно, что на коленке сшитое, но всё же будьте начеку. Решение вступит в законную силу на следующий день после его регистрации в управе.
— Спасибо вам большое, Антонина Игоревна.