Глаза у него были черными, расширившиеся зрачки практически полностью вытеснили лазурную синеву радужки. Дыхание рваное, сбитое, а руки периодически подрагивали от с трудом сдерживаемого желания. А я его очень хорошо чувствовала в те моменты, когда он прижимал меня к себе. Желание… оно чуть ли не прорывало ткань его брюк.
— Рози, милая, ляг, пожалуйста, — с интонациями, словно заманивал в ловушку, проговорил он и легко надавил, заставляя меня опрокинуться на спину. — Вот так, сладкая. А ножки сюда, на подлокотники. Вот…
— Кай, я…
— А разговаривать не нужно. Но мне будет приятно услышать твой стон…
И я действительно стонала. Потому что этот… этот мужчина… Этот невыносимо любимый мужчина… Он целовал, ласкал языком, гладил пальцами, сводил с ума, заставлял задыхаться, и я умирала. И лишь когда меня сотрясла дрожь наслаждения, он остановился, прижавшись щекой к моему колену.
Потом его передернуло, и он рвано выдохнул сквозь сжатые зубы.
— Рози, — позвал Кай, едва я отдышалась и более-менее пришла в себя, — поедешь со мной в храм к Сияющему? Подойдешь со мной к алтарю помолиться? Я хочу, чтобы ты была там со мной. Накануне тридцатилетия представлю нашему божеству свою женщину.
— Поеду, — растерянно ответила я.
А мы не?.. Мы опять ничего не?.. Я даже села и попыталась спустить ноги с подлокотников, чтобы спрятаться.
— Не надо, мышка, — попросил он, пожирая меня глазами. — Мне так нравится смотреть на тебя. Ты невероятно красивая… Не прячь от меня свое тело. Хорошо? — Он стащил один чулок, взял в ладони мою ступню и нежно поцеловал подъем. — Я у твоих ног, Рози.
— Кай…
— Завтра поедем в храм? Прямо с утра. В ратуше завтра неприемный день.
— Хорошо. — Я потянулась к нему за поцелуем, но он внезапно встал и отошел.
— Иди в ванную, мышка. И жду тебя в постели.
Я только моргнула. Он меня гонит? Или наоборот, ждет в постели, чтобы продолжить? Что за странное поведение? Я уже ничего не понимаю.
Но в ванную пошла. А когда вернулась в спальню, то меня ждал… огромный снежный барс вместо любимого мужа. Ну что ты будешь делать?!
— И тебе не стыдно, котик? — с укоризной заглянула я в синие глаза.
Судя по всему, этому бессовестному коту стыдно не было. Вот ни капли! Он только довольно жмурился и мурлыкал, когда я принялась его тискать и почесывать.
Рано утром меня разбудил поцелуй.
— Рози-и, подъем. Мы же собрались в горы, в храм Сияющего. Давай, моя мышка, быстренько просыпайся, надевай на свою чудесную попку штанишки для верховой езды, и выдвигаемся.