Мой голос вдруг стал тихим-тихим. Сама не ожидала. И что решусь поделиться своими страхами, тоже не ожидала.
– Я теперь боюсь оставаться в вашем доме. Вдруг вы… вы… – Слова не подбирались, зато щеки стремительно краснели. – Меня…
Я замолчала и судорожно сглотнула.
– Я вас – что? – холодно поинтересовался василиск, заставив покраснеть еще больше от такого прямого вопроса.
Не думала, что ответить будет так сложно.
– Вы меня… Черт! Да вы же поняли!
– Не понял, – отрезал он. – Вот совсем не понял, за кого вы меня принимаете.
– А как же… – Почему-то снова вспомнилось о косвенной беременности. То есть о непонятных свойствах артефакта, о которых василиск явно не все мне рассказал.
– Я в состоянии держать себя в руках, – хладнокровно перебил декан, угадав ход моих мыслей. – Это во-первых. А во-вторых, вы переоцениваете собственную привлекательность.
– Что?! – не поверила я.
И обиделась. Сильно.
– Я страшная?!
Он поправил очки, хмыкнул, рассматривая меня. По-видимому, критично рассматривая. И то, как он медлил с ответом, мне не понравилось. А то, как дрогнули в легкой ухмылке уголки его губ, не понравилось еще больше…
– Значит, страшная, – решила я, отчаянно жалея, что хвоста в зоне видимости нет. Я бы на эмоциях могла избавить его от ненужной части тела прямо сейчас. Болезненно, очень болезненно и медленно… А потом бы и чешую соскребла…
И с самыми кровожадными намерениями поднялась с дивана, сверкнув глазами. Подошла к декану вплотную, встала на цыпочки.
– А раз страшная, то и не целуйте меня больше! – выкрикнула ему прямо в лицо.
Прядь пепельных волос, падающая ему на лоб, встрепенулась, а он сам даже не вздрогнул!
– И не собирался, – усмехнулся. А мне снова стало обидно.
Гад!
– А вот врете, – почему-то ответила я.