Я уныло ударила по предложенной руке, и он представился, все так же шепотом:
– Аскар, боевой маг.
– Анэлия Рид, ведьма.
– За что сослали? – Вот даже нисколько не удивилась вопросу, видать, на этом факультете он самый популярный.
– За приворот, – честно призналась я. – А тебя?
– А я сам сюда перешел с факультета Боевой магии, – не без гордости ответил он. – И не в середине семестра, как ты.
– Зачем? – искренне удивилась я.
– Ты что! – его глаза восторженно заблестели. – Здесь можно на настоящих зомби тренироваться хоть каждый день, а не то что у нас – на проекциях! И в Парк посылают раз в неделю.
Парк! Сомнительное удовольствие! Это только название безобидное, а на самом деле туда лишь боевиков и некромантов пускают для отработки навыков, и то раз в полугодие, а тут такая радость бедной ведьмочке…
– Что нам с тобой делать на одном факультете? – горько вздохнула я.
– Учиться друг у друга, – вполне серьезно ответил маг. И с жаром принялся объяснять. – Ты умеешь то, чего не умею я, и наоборот. А еще – магия оборотней, вампиров и даже гномов! Не то что у нас – целься лучше, бросай дальше. Здесь интересно!
– Разговорчики! – прервал его восторг крик куратора.
Мы сразу сделали вид, что друг с другом не знакомы, и отвернулись в разные стороны. Громкий голос разлетелся над полигоном:
– Вы сегодня стали свидетелями применения двух разных защит. Одна из которых подействовала, а другая нет. Кто скажет, что было бы с адепткой Рид, если бы защиту наложил только я?
– От нее осталось бы мокрое место! – радостно выкрикнул кто-то из строя.
– Ошибочное заблуждение, – рыкнул Берт, и я невольно выдохнула, а он невозмутимо добавил. – Никакого мокрого места от нее бы не осталось! Только дыра в почве!
Как-то стало сразу не по себе.
– Адептке Рид несказанно повезло, что на нее наложили две защиты – мою и магистра. Моя – приняла основной удар, а остаточный импульс поглотила вторая защита, – продолжал вещать Берт. – Кстати, чем ближе к объекту защита, тем сложнее ее накладывать, но тем надежнее она получается.
Адепты достали из карманов блокноты и стали лихорадочно записывать.
– Что не пишешь? – спросил Аскар. – Он два раза не повторяет.