Наконец, смирилась с тем, что не будет никакого «вдвоем», потому что Эстар меня предал! Заманил в западню, в которой меня поджидали эти двое…
Нет, уже трое!
Они все-таки меня скрутили, вывернули руки за спину. Один зажимал мне рот, а второй ударил коленом в живот. Да так, что перед глазами померкло от боли. Наверное, отомстил за то, что я его укусила, а перед этим еще и заехала ногой в пах.
А потом они все-таки нацепили на меня проклятый браслет!
– Эй, полегче с ней! – внезапно подал голос Эстар. – Мы так не договаривались!
– Предатель! – прошипела я, все еще пытаясь освободиться. – Зачем ты вообще с ними договаривался?! Как ты мог?!
Вместо ответа – удар в висок. Наверное, потому что я продолжала сопротивляться. Вырывалась, пиналась и кусалась, словно загнанная в западню дикая кошка, и нападавшие решили это прекратить.
Боль пронзила мою голову, а затем мой мир стал тускнеть.
Покачнулся и, обидевшись на всех, исчез.
– Где она? – недовольным голосом спросил центинец.
Лизиретт болезненно поморщилась, а стоявший позади нее начальник охраны положил руку на меч.
Со вчерашнего вечера у нее жутко болела голова, и Лизиретт не знала, куда деваться от давящего, словно разрывавшего ее изнутри, чувства.
Ничто не помогало – ни магия, ни целебные микстуры, ни мольбы к Трехликому.
Началось все с момента, когда она осмелилась и принялась действовать. И теперь все шло по ее плану – отыскались не только исполнители, но и люди с хорошими связями, которым она пообещала свою благодарность, когда станет королевой Хастора. А это стоило куда дороже россыпи золотых монет из хранилища ее отца!
Потом и этот, как его… Эстар Хорст повелся на ее сладкие речи и помог завлечь мерзкую девку в ловушку. Зато теперь смотрел на нее требовательно и говорил на центинском, а ведь их язык – грязная помойка, грубый и отрывистый!
К тому же он вызвал у нее очередной приступ головной боли.
Лизиретт терпеть не могла центинский, хотя неплохо его знала. Поэтому решила, что когда она станет королевой, то заставит своего мужа стереть эту страну с лица земли.
– С ней все в порядке, – поморщившись, ответила она. Сделала знак своим людям приготовиться. – Все будет именно так, как мы договаривались.
– Но ее били! Разве нельзя было по-другому? – недовольным голосом поинтересовался центинец.