Глава разведки сразу шагнул вперед, приблизился к двери и открыл замок. После этого он отошел в сторону, давая своему королю дорогу.
Ашер подхватил со стены факел и шагнул в камеру.
Логотта был очень стар. Настолько, что его кожа превратилась в усыпанный старческими пятнами тонкий и сморщенный пергамент. Его волосы и борода были полностью белы.
Взгляд мутных глаз сразу устремился к Ашеру.
— Явился, — проскрежетал старик.
Он не мог пошевелиться, так как был полностью закован в магические цепи, которые сдержали бы даже самую сильную тварь разрыва. Насколько Ашер знал, Логотта не обладал никакой магией, но хотел перестраховаться.
— Что смотришь, темное отродье? — гнусаво спросил Логотта. При этом он скривился, показывая почти полное отсутствие зубов. — Доволен? Поймал старика? Можешь гордиться.
— Он все рассказал? — спросил Ашер у Эреварда.
Лицо старика перекосилось, когда он понял, что на него не обращали никакого внимания.
Эревард кивнул. Он опасался говорить прямо.
— Отлично, — кивнул Ашер.
— Что ты будешь…
Старик не договорил, так как темная магия Блэквелла взвилась, а потом рухнула на человека, погребая его под собой. Не было ни криков, ни просьб. Просто через пару минут мрак схлынул, и на месте недавно живого человека осталась лишь горсть пепла.
Удовлетворенно оглядев остатки, Ашер кивнул сам себе и вышел из камеры. Эревард еще некоторое время смотрел на пепел, а затем равнодушно отвернулся и тоже покинул помещение.
За время расследования ему довелось узнать многое. Орден добивался своего любыми возможными способами. Каратели не жалели никого. Никогда прежде Эреварду не доводилось встречать столько мерзости в одном месте.
Ощутив покалывание на языке, он остановился. Каким-то образом это привлекло внимание владыки.
— Что такое? — спросил Ашер, глядя на бледное лицо Годвина.
— Главой ордена был Осберт Логотта, — попробовал Эревард. Печать позволила сказать это. Вернее… — Печать спала, — уверенно сказал он.
Ашер глянул на него и кивнул.
— Видимо, магический контур был завязан на главе ордена, поэтому печать разрушилась после его смерти, — предположил он. — Очень хорошо. Мне надоело разгадывать твои шарады.