— О? Да-да, сейчас. — Я поспешно рванула к двери, проверяя время на коммуникаторе. Шварх, неужели я так зачиталась, что забыла об ужине?
По всей видимости, эмоции проступили у меня на лице, так как таноржец широко улыбнулся:
— Не волнуйся, я договорился с Хэлом и Селвином, сегодня на вечер они на раздаче поработают. А я принёс смотри что… — Он жестом фокусника достал из-за спины шахматную доску и два уже набивших оскомину пластиковых бокса с едой. — Мы уже больше недели не играли. Давай в атомные, а?
— А давай, — неожиданно согласилась. — У меня только кресла нет, я отдала его семье, и у меня немного бардак…
Я ринулась разбирать столик, заваленный электронными перьями и бумагой, планшетом, ворохом флеш-карт, но Аскелл остановил:
— Крис, да оставляй как есть, ничего страшного. На кровати нам хватит места.
Я согласно кивнула и забралась с ногами на плед. Лесли уже выставлял фигуры. В двух кулаках он протянул крепко зажатые пешки, не глядя, я ткнула — чёрные — и понеслась.
Лёва много раз пытался научить меня этой игре, не просто поверхностно объяснить, как ходят фигуры, а именно научить думать, но я никогда не понимала, как видеть позиции на доске и просчитывать ходы вперёд. С Аскеллом стало неожиданно легко. Может быть, потому, что он не был инвалидом и подсознательно я не боялась лишить его единственной радости, обыграв в партию, и сражалась, что называется, «на полную катушку». Может быть, и потому, что за весь прошлый год и время пребывания в медицинском блоке Аскелл стал очень близким другом.
Лёва всё-таки младший брат, и, как ни крути, я привыкла воспринимать его как объект заботы. Аскелл же… старше меня, выше ростом, хорошо сложен, и, скорее, это он заботится обо мне. Тот же массаж руки в медблоке он делал очень внимательно и сам напоминал о нём. Запястья у таноржца чересчур тонкие, но ему идёт.
— Приём-приём, Морковка, «Солнечный ветер» вызывает, как слышно? Мне кажется, Морковка выпала в открытый космос, потому что зевнула ладью.
Я очнулась, поняв, что уже какое-то время совершенно беспардонно пялюсь на молодого человека напротив.
— Ты так и не можешь вспомнить, кто это был? — внезапно спросил Аскелл.
С тех пор, как он прочитал мою анкету на КС-700, мы к этой теме больше не возвращались. Я думала, что таноржец уже и забыл про мою маленькую проблему. Оказывается, нет. Не забыл.
Отрицательно мотнула головой и прикусила губу.
— Вообще ничего помню… в этой плоскости, — пробормотала я тихо.
— И пока ты лежала в медицинской каюте дока Бланка, надо полагать, ни один бывший или отвергнутый парень не объявился? — уточнил собеседник.
Повторно покачала головой.
— Я весь год общалась только с вашей группой и немного с формальными одногруппниками.
— Ну, если никто из твоих одногруппников не заявился в медблок, значит, это было мимолётное увлечение, которое не стоит твоих нервов. Расслабься и живи дальше как жила, — легко улыбнулся Аскелл.
По ответу и жестам было прекрасно видно: он мысли не допускает, что Хальгард, Ивес или Селвин могли поступить со мной плохо. А ведь таноржец в курсе, что Ир’сан заходил в нашу с Дени каюту по вечерам и оказывал бета-воздействие, чтобы полученные во время сна знания лучше укладывались в голове. Мне резко стало стыдно.