— Я пришёл покараулить Ива, — тем временем продолжил Селвин. В его голосе отчётливо звучал лёгкий присвист. — Иди сходи покушай, или что там тебе надо…
Мне тут же стало стыдно за собственные мысли о внешности пикси, и я отвела взгляд. Хотелось узнать у лейтенанта Санди, что случилось, вот только у него явное переутомление, и расспросы будут сродни издевательству.
Запасы еды хранились на нижней палубе, а потому я шустро надела обувь и сразу же направилась туда. Корабль всё так же подрагивал и вибрировал, но кое-что изменилось за последние пять часов. Вместо колоссального напряжения в воздухе теперь чувствовалась бесконечная усталость.
Двери большинства кают теперь были настежь распахнуты. Несколько раз я натыкалась на сваленные горой вещи прямо на проходах: одежда, семена, разбитое стекло, мелкая техника, такая, как планшеты и электронные перья, бумага и снова одежда, какой-то мусор… В паре мест ещё пугающе поблескивали лужи багровой крови.
Что здесь произошло?.. Как после бомбёжки.
По пути встречались знакомые пассажиры. Кто-то торопливо отводил глаза, кто-то просто коротко кивал и шёл по делам дальше, несколько детей тихо всхлипывали. Не орали от страха, а именно хныкали, как после уже пережитого глубокого стресса, когда сил уже не осталось.
Я дошла до кладовки, взяла несколько брикетов с едой, отметив, что их количество существенно уменьшилось, подумала и взяла ещё несколько. На полках мелькнул крошечный шварх с хвостиком и быстро ретировался.
«Новорождённый самец», — отметила мысленно.
На обратном пути, поддавшись интуиции, зашла в закуток, где располагался лазарет, и обнаружила там Дениз в одном спортивном белье. Она шипела и пыталась нанести на спину пену против ожогов из аэрозольного баллончика. Разумеется, распылять средство по инструкции надо на расстоянии, поэтому у неё ничего не получалось.
Я перехватила её руку и помогла. Пока разбрызгивала медикамент на покрасневшую кожу, цваргиня рассказала, что за последние часы ситуация на «Солнечном ветре» немного стабилизировалась. Селвин — большой умница — организовал пассажиров в несколько смен для отлова швархов. Самых крупных в багажном отсеке переловили. Однако свободные пластиковые ёмкости быстро закончились, а потому в ход пошли всевозможные плотные, не содержащие металлов тары — у многих людей такими оказались чемоданы и перевозочные короба, отсюда и горы вещей в коридорах.
Про кровь Дени ничего не знала, так как почти всё время провела с Аскеллом в инженерном отсеке, но предполагала, что из-за одного резкого толчка кто-то из людей получил травмы.
Почему избит Селвин, я даже спрашивать не стала. Повезло, что он вообще нашёл общий язык с людьми и донёс до них, что не имеет значения, к какой расе относится экипаж, гораздо важнее общая беда на борту.
— А у тебя ожог откуда?
— Да так, неважно. — Дени поморщилась. — Занималась ускорением «Солнечного ветра», ничего особенного. Самое важное, что нам до Техора теперь чуть менее тридцати часов. Если швархов сдерживать — доберёмся.
Я кивнула. Это обнадеживало.
Один из пайков с едой я оставила для Дени. Остальные взяла с собой и направилась в инженерный отсек. Аскелл выглядел лучше, чем пикси или цваргиня, но даже он выглядел измученным и что-то бормотал себе под нос.
— Так, тут прокладку сунул, там подтянул, сойдёт…
— Аскелл?
— А? Это ты, Морковка?
Таноржец стремительно обернулся и вытер грязные руки о брюки, цвет которых уже давно был далёк от сапфирово-синего: коричневые и черные разводы, рваная дырка на колене и… неожиданно обнажённый поджарый торс с масляными разводами на смуглом животе. Здесь, в инженерном отсеке, стояла невыносимая жара.