– Прошу вас.
Гости дошли до дверей и вошли в следующий зал, явно когда-то являвшийся частью предыдущего: те же резные стены, те же высокие стрельчатые окна и потолки, уходящие в бесконечность.
Здесь обошлись без витражей, да и вообще комната не отличалась размерами. Очевидно, ее отделили только ради то, что хранилось внутри стеклянного параллелепипеда, поставленного на узкую тумбу. В нем на бархатной подушечке лежал серебристого цвета мужской браслет с некрупным – с ноготь – желто-зеленым камнем.
Стоило Леа войти в комнату, как по телу прошел жар, будто резко выходишь из прохлады в летний полуденный зной. Неприятное ощущение. Судя по лицам, остальные испытали что-то схожее. В висках кольнуло, и девушке показалось, что где-то далеко, так далеко, что едва-едва слышно, поет женщина. Высокий чистый голос, наслаждение в чистом виде, постепенно меняющий тональность настолько, что уже кажется мужским – красивым лирическим тенором, от которого сладко сжимается сердце и пробуждаются мечты.
– Такой же стиль, – уже реальный мужской голос разорвал странную иллюзию, заставляя передернуть плечами. – Как в зале.
Матьяш обвел взглядом стены. Остальные тоже заозирались. Марика даже потрогала разделяющую две комнаты стену. Леа придвинулась к уже стоящей рядом со стеклянным коробом Шарли. Браслет действительно был выполнен в виде двух стилизованных химер, вцепившихся в камень, по краям которого вились те же чудовищные цветы, что и в зале с витражом. И то же ощущение магии без заклинаний. Хотя, скорее всего, какое-то колдовство все же было влито в украшение. Мужчины того времени редко носили ювелирные изделия просто так. Даже сейчас многие предпочитали дополнять их магической составляющей. У Натана, например, в обручье таилось несколько боевых заклинаний, а в кольце – защитных.
– Да, – кивнул Джанос, – только браслет создали намного раньше.
– А какое значение у этих фигур? – спросил Этьен.
– Никакого. Просто красивое решение. Дань тогдашней моде.
Шарли и Леа переглянулись, им обеим не верилось в подобное. Сандор рядом тоже тихо хмыкнул.
– А что за камушек? – Кларисса стояла рядом со стеклянной защитой и с интересом вглядывалась в украшение.
– Диаспор, – с не особо понятной насмешкой ответил Джанос.
– Какой? – захлопала ресницами девушка.
– Султанит, – не сдержалась Леа.
– Что?
Все присутствующие посмотрели на нее, отчего ей мигом стало неудобно. В глазах Матьяша промелькнуло настолько презрительное выражение, что смолчать уже не представлялось возможным.
– Диаспор – это научное название, – начала она. – А обычно называют султанит. У нас его мало, везут в основном с юга. А там его могут позволить себе, считай, одни султаны. Он очень хрупкий, при обработке легко крошится. Испортить его – как нечего делать. Зато если удается огранить, получается потрясающе, – Леа сама не заметила, как стала говорить, пожалуй, даже излишне эмоционально. Все же любимая тема. – Это же камень-хамелеон: меняет цвет в зависимости от освещения. Например, на солнце становится желтым, а в сумерках – ярко-зеленым. При свечах – шоколадным. В общем, каким только не бывает.
– Ого, – восхитился Сандор. – Вы явно разбираетесь в драгоценных камнях.
– Женщина! – прозвучало от кого-то.
Леа смутилась, но тем не менее вздернула подбородок. Поймала подбадривающий взгляд от Марики, стоящей по другую сторону от стойки с браслетом.