– Эм… нет. Но я могу доказать!
– Вот комиссии и доказывайте! И как только она подтвердит, а вы пройдете обучение, в том числе и в стражеском корпусе, тогда и приходите! – и захлопнул за ним дверь.
– Чинуша! Ретроград! – ярился Гараи.
– Сосунок! – послышалось из-за двери, и юноша заткнулся. Гордо вскинул подбородок и направился к сестре, полностью разделявшей его возмущение.
Леа переглянулась с Сандором и Шарли.
– Ситуация упрощается, – тихо-тихо шепнул юноша. – Но у дознатчика может оказаться артефакт со схожими свойствами. Действуем по прежнему плану.
На самом деле, виконт уже поговорил с Мецем, пока они добирались до тела несчастной горничной, но теперь его все равно позвали для беседы. Юноша не показывал, но тоже волновался. Несмотря на то что его семья в последние столетия была верна королю, ничего хорошего он от его гончих не ждал, а тайны имелись у всех. Впрочем, к его удивлению, разговор вертелся только вокруг нынешних убийств. Какой-то особой прозорливости или излишней осведомленности дознатчик не выказал, и Сандор подумал, что, если Леа не проболтается, то удастся скрыть их роль во всей этой истории. Его только смущало желание девушки рассказать Мецу про подмену браслета.
Эта идея и Леаноре казалась весьма сомнительной, но промолчать она не могла. Вызвали ее, к слову, последней. Девушка злилась, но ничего не могла поделать. Она подозревала, что причина в том, что Мец еще на корабле для себя определил уровень ее интеллекта, и его показатель Леа бы не обрадовал. Хотя если подумать, как многие из мужчин воспринимали ее серьезно?
Когда девушку таки пригласили на беседу, уже смеркалось. Дознатчик выглядел устало и нервно.
– Может, приказать, чтобы подали чай для вас? – Леа даже стало жалко его. Она общалась с приятными людьми в уютной гостиной, обедала, пусть напряжение и летало в воздухе, а человек работал. Причем ему явно пришлось вынести гонор всех присутствующих. Сандор и ее учил, мол, если будет давить или угрожать, вставать в позу и напоминать, что дворян допрашивать нельзя без особого королевского приказа, и то, что с дознатчиком сейчас беседуют, это только из-за обостренного чувства долга, которое может и притупиться, если Мец не будет вежлив. Шарли поглядела на Леа с сомнением и посоветовала: «Сразу плачь».
– У меня этот чай уже из ушей льется. Садитесь, ла-орита Орманди, и рассказывайте, чем ночью занимались.
Невесть почему, Леа в этой фразе послышался намек на какие-то непотребства, отчего она, только сев, тут же вскочила.
– Я приличная девушка, лаор Мец! – рыкнула Леанора, сама не ожидая от себя подобной экспрессии. – И по ночам сплю!
– Или успокаиваете шторма, – усмехнулся дознатчик. – Вчера никого не успокаивали? Садитесь-садитесь, ла-орита, – повторил он покрасневшей до корней волос Леа. – Так что? Не упокаивали, то бишь не успокаивали?
– Нет, – буркнула Леа, решив, что ни одно ее действие не подходит под такую формулировку. – Я не убивала ни Клариссу, ни ее горничную, если вы про это. И не знаю, кто это сделал.
Маг покосился на свою руку, и Леа подумала, что один из перстней наверняка артефакт определения лжи. Интересно, какой и как работает?
– Не сомневался в этом. А теперь расскажите про разговор между погибшей и лаором Варга.
Да, Матьяш явно не давал покоя никому. Леа пришлось в подробностях описать тот разговор. Потом еще и про Этьена. Это все дознатчик явно уже знал, однако честно выслушал, даже что-то пометив в своих записях. Девушка немного помялась, но потом все же решилась:
– Я уверена, – начала она, никакой уверенности на самом деле не испытывая, – что браслет Вельгарды украли.
Мец поднял голову от своих записей, оглядел как химеру из «чудовищного» зала: