Леа согласна кивнула и добавила:
– Семейное.
– Мне кажется, он кого-то прикрывает, – заметил Анталь. – Или от чего-то отвлекает внимание.
– Согласен, – кивнул Сандор. – Вельгарда – традиционное пугало. Стоит кому-то крикнуть «Вельгарда!», как все – доказательства не нужны, суды тоже, знай себе кричи громче. А ежели не согласен, то ньяльцы быстро найдут тебя и в своих подвалах спросят, уж не являешься ли ты соратником Вельгарды, а ежели богат, то и вовсе не сам ли ты возродившийся Вельгарда.
– Вообще вся эта история с Вельгардой шита белыми нитками, – скривился Анталь. – Часть с Тханном вообще не выдерживает никакой критики.
– Почему? – удивилась Леа.
Оба молодых человека посмотрели на нее с некоторым удивлением, потом переглянулись. Анталь махнул рукой и отправился к буфету за еще одной бутылкой, а Сандор осторожно начал:
– Считается, что в своей всесильной ярости Тханн разорвал, хм, то, что было изначально, нечто такое, из чего потом зародилось все сущее. Из этих осколков сформировались миры, но, будучи, по сути, чистым разрушением, Тханн не остановился и продолжил крушить, пока его не остановил Ийер.
– Сандор, это общеизвестно, – фыркнула Шарли. – Что-то новенькое будет?
– Не торопи. – Юноша принял от Анталя наполненный бокал и продолжил: – Ийер якобы смог запереть Тханна в неком дальнем уголке вселенной. Легенда же о Вельгарде рассказывает нам, что каким-то образом возжелавший власти воевода Летнего князя из незнатных дворян нашел способ обратиться к Тханну и даже договориться. И получить немалые силы! Якобы принесенные им жертвы должны были помочь Тханну вырваться из своего убежища. Я, конечно, не знаток темных искусств, но из истории знаю, что периодически возникают всякие тайные общества, ставящие своей целью разного рода разрушения и, в том числе, освобождение Тханна. В таких случаях человеческие жертвы – то, до чего все эти группы рано или поздно докатываются. Насколько мне известно, ни один из их ритуалов ни разу не изменил что-то в глобальном плане. А ведь должен был, раз Тханн настолько могущественное создание.
– Может, Вельгарда имел какие-то особые сведения? – предположила Леа.
– Или масштабы его жертв были серьезнее? – отпила из вновь наполненного бокала Шарли.
– Все, конечно, возможно, – пожал плечами Сандор. – Но больше похоже на страшилку для народа, чем на реальную магическую практику.
– Мне вообще кажется, – Анталь вновь уселся и задумчиво посмотрел на вино в бокале, – что Тханн, а, возможно, и Ийер – это некая аллегория, искусственная персонализация процесса создания вселенной с ее мирами. Сначала было нечто единое, потом оно распалось на части, некоторые из них погибли, некоторые стали мирами. Мы видим неких сверхсильных существ, богов, но иногда ветер – это просто ветер, а не гуляющий Арали[10], а землетрясение просто землетрясение, а не игры магов.
– Хм… – Шарли явно задумалась. – Ты хочешь сказать, что не было никакого Тханна, и Вельгарде не к кому было взывать? Но за что-то же на него ополчились?
– Я не утверждаю, а рассуждаю, – повел плечами Анталь. – А ополчиться, я уверен, было за что.
– Слишком много власти в одних руках, – заметил Сандор. – Да и человеком Вельгарда был… – он замялся, подбирая слово.
– Так себе, – предложила Шарли.
– Непростым, – подсказала Леа.
– Дерьмовым, – припечатал Анталь. – Он виртуозно умел стравливать людей, если они ему не нравились, и всегда находил способ отомстить. Я порой думаю, что если он и воскрес, то только ради того, чтобы досадить всем, кому не успел нагадить при жизни. Ну и отомстить, конечно.