Да. В нем ее много. Так много, что, пожалуй, он мог бы стать идеальным кандидатом в наследники Ордисов. Его глаза – это дом печали, а скорбь и холод, кажется, пронизывают всю суть Чесса. И та магия, которую он не хотел принимать, могла однажды стать причиной смерти его родителей. Тогда все вставало на свои места, и именно этого парня я должна была сдать дяде…
Но, понимая все это, я не ощутила ни капли радости от приближения к цели. Только жалость, которая безудержно росла внутри. И я не представляла, как это остановить!
– Вижу, вы не понимаете. Я – проводник, – оборвал мои размышления Таттис. – Разве в моем деле этого не сказано?
– Нет, – ответила я и отвернулась от слишком грустных пронзительных глаз.
Нельзя его жалеть. Нельзя позволять себе эмоции в отношении цели!
Даже если он проводник…
Еще их называли прорицателями и истинными некромантами.
Таким, как Таттис Чесс, не были нужны заклинания со специальными артефактами для вызова умершей души и общения с ней. Наоборот. Души часто находили прорицателей сами и взывали о помощи, вечно моля обратить внимание на их беды, решить незавершенные дела и отомстить живым врагам. Прорицатели видели и слышали больше, чем остальные. Они как бы стояли на грани миров, следя за событиями там и тут. А если переставали себя контролировать, то сходили с ума.
И диплом для Таттиса был обязательным просто потому, что иначе ему не разрешили бы жить среди людей. Ведь маг такого уровня дара обязан иметь документ, подтверждающий умение справляться с силищей внутри.
Вот откуда этот взгляд…
– А сколько тебе лет? – спросила у Таттиса, делая вид, что перебираю книги на столе.
– Скоро двадцать один, – сказал он.
– Как и всем с нашего курса, – вклинился в разговор уже забытый мной Лис. – Вам нравится такой возраст, гера Эффит? Уже не зеленые неучи, но еще не матерые волки. Или предпочитаете страстно оставлять шрамы на тех, кто постарше?
Я обернулась.
Лис нахально улыбался. На его бледном лице были щедро рассыпаны мелкие веснушки, светлые синие глаза сверкали от переполнявших эмоций и буквально кричали о жажде жизни.
Полная противоположность Таттису Чессу.
Удивительно, как эти двое вообще находили общий язык?
– А что за дар у тебя? – спросила я Лиса, игнорируя нелепые шутки.
– Ну, прежде всего, я очарователен. Это в бабушку, – ответил он.
– А болтлив в кого? – уточнила я.