Может, и хорошо, что не успел. Он пытался притвориться несчастным бедолагой, но я чувствовала: что-то с ним не так. И лучше воздержаться от лопоухой доверчивости, если хочешь, чтобы “долго и счастливо” было не просто словами.
Сквозь тающее пламя проступало лицо Мартина – такое любимое, такое дорогое. Истинность прирастила нас друг к другу, мы стали единым существом, и это было не просто словами, а смыслом и делом. Последние язычки пламени угасли, и мир наполнился красками, запахами и звуками.
Я увидела, что мы стоим возле библиотеки. Чуть поодаль собралась целая толпа студентов: первокурсники сзади, старшекурсники впереди. У каждого в руке крутился артефакт на цепочке: голубой осколок льда, противопожарная система.
– Ну вот и хорошо, – услышала я голос Вайдфогеля: завхоз вздохнул с видимым облегчением. – Конечно, когда ректор – дракон, то в замке все пропитано смесью от воспламенения. Но мало ли… Люди-то не пропитаны.
И он осторожно поставил на пол здоровенное ведро воды, которое готовился выплеснуть на Мартина в случае чего.
– Эмма, скажи что-нибудь, – устало попросил Мартин. Я улыбнулась и сказала единственные слова, которые имели значение:
– Я тебя люблю.
– Жива! – Джейн стояла рядом с Вайдфогелем, держась за сердце. – Жива, слава Богу.
– Я тоже тебя люблю, – негромко произнес Мартин. – Пойдем, тебе нужно отдохнуть.
И, развернувшись, он пошел вперед по коридору, неся меня, как невесту. Студенты расступились, зааплодировали, и Вайдфогель громко сказал:
– А ну, хватит голосить! Десять часов, давно отбой пробит! Кто завтра на первой паре будет, как вареная муха? Уж точно не я!
***
Когда Мартин принес меня в спальню и положил на кровать, я поняла, что Вигвард будет завтра готовить завтрак сам, без меня. Тут к обеду бы подняться.
Голова кружилась. Тело казалось набитым песком. Но я была в своем мире, Мартин держал меня за руку, и я знала, что все это пройдет.
Я побывала в зазеркалье! Смогла соткать там чары! Поверить не могу…
– Как ты? – спросил Мартин. – Просто скажи, как ты, Эмма.
– Все хорошо, – ответила я и попробовала улыбнуться, надеясь, что улыбка не выглядит, как оскал. – Ты меня спас.
– Что ты там видела? – Джейн стояла у дверей, словно привидение. Джеррит был рядом и, судя по его лицу, готовился писать отчет для венценосного родственника.
– Там развалины академии, – ответила я и, запустив негнущиеся пальцы в карман, извлекла монеты. – Вот что я там нашла.
Золото тускло блеснуло в свете осеннего дня, и только тогда я окончательно поверила в то, что нашла клад. Три кроны Веревельта говорили, что все это не было сном.