Мы вышли во двор и двинулись в сторону конюшен.
— Не очень люблю лошадей, — призналась я, придерживая одной рукой кокетливую шляпку, а другой шлейф платья-амазонки.
— Как не очень? — насторожился шеф. — Ты их хоть вживую видела?
— Я выросла на ферме! — тон получился высокомерным, словно меня заподозрили в чем-то недостойном. — Я не только видела, но и каталась, но не вот в этом всем… — я попыталась обвести руками свою одежду. Выпустила шляпку, и она едва не улетела прочь, удержавшись лишь на одной заколке. Пришлось ловить ее руками, в это время взлетел подол юбки. Я выругалась и наконец снова привела себя в приличный вид.
— Тогда в чем проблема?
— В том, что женские седла немного отличаются от тех, к которым я привыкла. Да и лошади меня не очень любят, а я их. Это никак не связано с тем, как я держусь в седле.
— А с чем связано?
— Ну, исторически так сложилось, — предпочитая не вспоминать, какой ужас у меня они вызывали в детстве и на какие ухищрения шли мои родные, чтобы меня заставить ехать на этой скотине.
На ферме человек, не умеющий ездить верхом, — это тот же инвалид, ни на что не годный в плане работы по хозяйству, поэтому меня учили упорно и беспощадно. Научить-то научили, но любви к лошадям мне это не прибавило. Да и они, чувствуя отношение, тоже не испытывали восторга при моем приближении.
— Все-то с тобой не как со всеми! — сокрушился Кэвин. — Хочешь, поедем на одной лошади? Я неплохо держусь в седле.
— Нет уж, я тоже неплохо, — вздернув нос, заявила я и уверенно устремилась в сторону конюшен.
Лошадку тоже выбрала сама, лоснящуюся, шоколадную, с гривой, заплетенной в косички. Она смотрела на мир добрыми, умными глазами. Ровно до тех пор, пока к ней не приблизилась я.
— Ты моя хорошая, — проворковала я, как обычно делала моя кузина Дейзи. После таких слов любая лошадь готова была везти ее куда угодно. Ее, не меня. Мне же наглая скотина сказала: «Пр-р-р-р» — и повернулась задом. Видимо, чтобы я смогла оценить ярко-алый бант в основании блестящего хвоста.
— Тебе помочь? — сочувствующе поинтересовался Кэвин.
— Да, — буркнула я. — Поверни эту скотину ко мне хотя бы боком. Про морду я уже не говорю.
Кэвин неприлично заржал, но просьбу выполнил, и я залезла в седло даже с налетом элегантности. Опершись на подставленное колено.
Сидеть было неудобно, юбка мешалась, и вообще вся поза была неестественной, да и смотреть на землю, которая находилась где-то далеко под ногами, я не очень любила. Но я сидела. Лошадь вела себя спокойно, и я даже вполне мирно ехала вместе со всеми. Без приключений и эксцессов. Если боги будут милостивы, то мы с моей лошадкой не опозоримся.
Гости выдвинулись к месту обеда растянувшейся на десятки метров вереницей и, миновав центральные ворота поместья, повернули в сторону озера. Я приноровилась к седлу, лошадь шла смирно и даже не пыталась устроить мне никакую каверзу. Кэвин нагнал меня и пристроился рядом. Его иссиня-черный огромный конь просто поражал воображение.
— Какого красавца ты себе отхватил! — с восхищением присвистнула я, и шеф самодовольно улыбнулся так, словно этого коня он приобрел лично.
— Да, его мало кто может оседлать. Гостям не доверили, — в голосе начальника сквозило хвастовство. Небезосновательное, надо признать.