Дед пристально посмотрел мне в глаза, провел рукой перед моим лицом. В следующее мгновение мою голову пронзила жуткая боль: как будто раскаленной иглой череп проткнули. Но я не успела ни вскрикнуть, ни испугаться, как боль тут же исчезла.
— Теперь, если захочешь поменять что-то в доме, тебе стоит только пожелать это, только представить изменения надо как можно подробней, — проинструктировал меня дед и протянул руку. — А теперь вставай. Я открою портал в твой дом.
Мой дом… Как звучит… Он, конечно, не мой, а Миролавы, которую я даже в мыслях не могу называть матерью. Но все же моему самолюбию эти слова польстили.
Я встала с помощью руки деда. Бабушка тоже поднялась, подошла ко мне, прижала к себе, погладила по голове:
— Обдумай все, детка, и возвращайся сюда. Мы с дедом всегда рады тебя видеть. И отец твой тебе обрадуется, я уверена.
Я выдавила из себя неопределенную улыбку — вот уж в последнем не уверена — и шагнула в открытый дедом портал. Сам дед шагнул за мной.
— Отдыхай два-три дня. Потом я приду за тобой и отведу к твоему отцу. С избранным твоим будем разбираться позже. И не накручивай себя.
Сказал и исчез в портале, оставив меня в собственной спальне.
Не накручивай. Проще сказать, чем сделать. Я уже мысленно и встретилась с Арнольдом, и услышала от него о себе кучу гадостей, и замуж вышла через силу… В общем, в этом вся я — одна фраза, один взгляд способны меня задеть, если я в соответствующем отвратительном настроении.
Дома уже наступил вечер. Инга хлопотала на кухне, готовила ужин. Сегодня мы с ней ели тушеную курицу. Продукты все же надо было экономить. Мало ли, когда родственники соизволят вспомнить о том, что я не одним воздухом питаюсь. Дед вот перенес меня сюда и даже не озаботился продуктовым вопросом. Бабушка не спросила, а чем именно я питаюсь. Так что экономия — наше все.
Молоко с хлебом, куриное мясо и шарта — отличный сытный ужин для двух неприхотливых женщин. Мы с Ингой наелись от пуза и еще закусили лочиками. В общем, жизнь была прекрасна, даже несмотря на необходимость связать свою жизнь с избранным.
Закончив ужинать, мы занялись домашними делами. Инга пошла мыть посуду, я — стирать. Привычно полоща одежду в чане, поставленном в отдельной комнате для подобных дел, я подумала, что хорошо бы придумать здесь что-нибудь вроде стирального порошка. Все же то мыло, которым стиралась одежда, было неудобным. Да и вообще… Зачем стирать мылом, если в другом мире изобретен порошок?
Так, ворча про себя, я закончила и стирку, и полоскание, отжала две кофты и одни штаны, развесила их в комнате на веревке, прямо над чаном, и вспомнила слова деда: «Теперь, если захочешь поменять что-то в доме, тебе стоит только пожелать это, только представить изменения надо как можно подробней».
Изменить в доме? Я хотела. Многое изменить. Я любила удобства и сейчас думала о теплом воздухе, который помог бы в кратчайшие сроки высушить постиранную одежду.
Когда в комнате внезапно потеплело, а из дальнего угла подул небольшой ветерок, мои брови встали домиком. С удивлением я наблюдала, как одежда колышется под порывами ветерка. Не знаю, сколько точно времени прошло, но примерно минут через пять-семь не прекращавшегося ветерка я протянула руку и пощупала одежду. Она казалась практически сухой.
— Хватит, — ощущая себя довольно странно, все же не каждый день разговариваю с собственной магией, произнесла я вслух. — Пусть тепло останется, а ветер прекратится.
Миг — и в комнате никакого ветра. Да уж… Никаких технологий и не нужно, с такими-то умениями…
В задумчивости я вышла из комнаты и отправилась искать Ингу. Нам с ней нужно было многое обсудить.
Инга сидела на кухне. Вымыв посуду, она заканчивала вязать зимнюю шапку. Рукодельница. Повезет ее будущему мужу. Практически всю домашнюю работу способна одна выполнять.
Я уселась на стул рядом, позвала: