Темно-синий камзол, расшитый посеребренными нитями, штаны под цвет камзола, черные кожаные туфли на невысоком каблуке — мужчина точно знал толк в местной моде.
— Здравствуй, дочь, — произнес он глубоким низким баритоном, внимательно рассматривая меня.
— Доброе утро, — настороженное ответила я, не спеша раскрывать объятия.
Я выглядела не особенно нарядно в своем полностью закрытом костюме — темно-коричневой кофте и штанах того же цвета. Но мне это не мешало. Дед о своем появлении заранее не предупредил, утром я гостей не ждала. Да и, если честно, не во что мне было переодеваться — ничего нарядного в моем шкафу не имелось.
Дед, в таком же наряде, как и незнакомец, только камзол светло-зеленого цвета, усмехнулся, шагнул вперед, обнял меня.
— Я смотрю, никаких изменений за эти дни в твоем характере не произошло, — тепло подначил он меня.
Э… А чего он ожидал? Что я расцвету, как майская роза, и кинусь на шею ему и незнакомцу, едва они появятся в усадьбе? С чего бы? Деда я вижу четвертый раз в жизни, незнакомца — = первый. Откуда тут родственным чувствам взяться?
Но я, конечно, промолчала и позволила деду обнять себя. Сама же никаких ответных действий не предприняла — у меня руки грязные, я убрала. Отличная отмазка для подобной ситуации.
— Давайте присядем и поговорим, — дед разомкнул объятия и кивнул на середину комнаты.
Там, возле журнального толика, появились три одинаковых кресла, на вид удобнее тех, которые выдумала я. И спинки выше, и подлокотники шире.
Мы прошли к креслам, сели, все трое откинулись на спинки. Действительно, удобно.
Незнакомец все так же внимательно разглядывал меня, практически не отрывая взгляда, словно надеялся увидеть что-то, видимое только ему.
— Нортон, позволь представить тебе твою дочь, Ирину. Ира, твой отец, Нортон, император драконов, — деда, похоже, искреннее забавляла сложившаяся ситуация.
Ну да, он — бог, бессмертное существо, ему, наверное, постоянно скучно.
- Очень приятно, — пробормотала я, понятия не имея, что обычно говорят в подобных случаях.
Да и говорят ли?
Нортон молча кивнул.
Ну, и дальше-то что? О чем можно говорить с совершенно посторонними людьми, внезапно оказавшимися моими родственниками?
— Миролава вам письма писала, — вырвалось у меня внезапно, — в тайнике в доме лежат.
Нортон вздрогнул, напрягся, чуть ли не вцепился в подлокотники кресел.