- А кто придумал этот договор? – спросила я, негодуя. Да я лично готова прятать у себя под кроватью чудовище, чтобы … чтобы…
Я опустила глаза, видя, как мои перепачканные его заклинаниями пальцы светлеют. Магия выветривается.
Глава двадцать четвертая. Франкенштоэто!
- Скажем так, вам, людям, не следует верить, - усмехнулся Гелиад.
- Я постараюсь выжить, - прошептала я. – Честно! Честно постараюсь! Только если ты пообещаешь, что не будешь искать это чудовище…
- А как же целители? Они стоят каменными статуями, - прошептал Гелиад.
Я выдохнула от досады, в надежде, что чудовище позорно сбежало. И больше мы о нем не услышим. – Горгона – страшная тварь…
- Д-д-да, - поежилась я в его руках.
Одна его рука лежала на моем плече, перебирая пальцами мою одежду. Внезапно он притянул меня к себе и снова поцеловал.
- Просто выживи, - шептал Гелиад, уткнувшись в мои зеленые волосы. – Просто выживи…
- Ну, все не так плохо, - усмехнулась я, скорее, чтобы не расстраивать его. – Девять из десяти! Это еще не такой уж и плохой результат!
Я взяла его руку на два пальца, приподняла ее и снова положила себе на колено.
- Я буду очень стараться, - прошептала я, улыбаясь. – Помни, девять из десяти!
«Ты сама-то хоть веришь в то, что говоришь?», - скептически вздохнул моральный настрой.
Вдруг послышались голоса и топот ног в коридоре.
- Господин ректор! – молотили в дверь, а я тут же отсела от ректора, словно ошпаренная. – У нас беда! Прямо на уроке!
- Что случилось? – послышался голос, а Гелиад встал со скамейки. Он повернул ключ. А на пороге застыла растрепанная преподавательница по магическому животноводству Клыкандра Дайпоглажус.
Она задыхалась, опираясь на дверь.
- Драконы, - прошептала она, глядя на ректора. – Прямо на уроке! Вырвались из загона и… Это ужасно!
- Сожрали кого-то? – спросил ректор, пока Клыкандра качала головой, опустив глаза. На ее щеке был магический макияж в виде драконьей чешуи, прическа в виде гнезда и жеваная мантия. Она была склонна к полноте и доброте ко всему, что кусалось, царапалось и плевалось магией. У нее не было чудовищ. Зато были «утипутики», «малипусики» и «мимимишеньки». Особенно, капающая ядом со страшного скорпионьего хвоста, зубастая мантикора. Она называла ее Лапушкой и всегда предупреждала, что Лапушку не лапать. Она умилялась самой жуткой твари, хотя была регулярно царапана, кусана, жевана.