- А между можно? – спросила я, оборачиваясь на догорающее народное достояние. Ой, мамочки!
- У тебя глаза как вспыхнули зеленым. Ты как бросилась на него… И руки у тебя загорелись! - размахивал руками бес справа. – Прямо вытолкнула из бани в…
Он замолчал, задумавшись.
- В дверь? – ужаснулась я, рассматривая свои руки.
- Назовем это «новая дверь», - переглянулись бесы.
- Ой, мамочки, - съежилась я. - Как мои хилые ручки смогли сделать новую дверь?
- Так ты ж не голыми руками! Ты же им дверь делала! И прикладывала, как уровень! – вздохнули бесы, глядя на меня не то с опаской, не то с уважением.
- Да вы что?! – ужаснулась я, глядя на тлеющие головешки, оставшиеся от бани. – Да я самое миролюбивое существо на земле! Я за мир во всем мире!
- Да-да! Ты примерно тоже самое и говорила! – встрепенулись бесы, пока я слюнявила пальцы, чтобы стереть копоть с локтя. – И добавляла, что сейчас покажешь ему целый мир! А потом уточняла, что загробный.
- Не может такого быть! – опешила я, рассматривая разодранную когтями рубаху. – Я не могла такого сказать!
- Не могла! – закивали бесы. – Ты это не говорила. Ты это орала!
А потом этот удрал, а ты постояла, посмотрела и напоследок сожгла баню. Потом пожала плечами, спросила: «А с фига ли баня завалилась?» и рухнула на землю.
Глава девятая. К худу или к бобру?
Глава девятая. К худу или к бобру?
Кое-как встав, я поковыляла в сторону дома, прихрамывая почему-то на одну ногу и совесть. Позади меня уже вовсю суетились, пытаясь потушить остатки бани.
Дверь скрипнула протяжненько и грустненько. Паутина, висящая по потолку покачнулась от дуновения сквозняка.
- Кто здесь? – спросил подозрительный голос домового из-за печки.
- Свои, - мрачно ответила я, падая на лавку.
Огромный клок шерсти и пыли медленно перекатывался, словно перекати-поле. Сухие листья шуршали по углам. В давно немытых окнах стоял вечный туман. Груда всякого мусора была заботливо распихана, где придется. И в качестве акции устрашения поросла паутиной, которую караулил огромный четырехлапый паук.
- Ой! – ужаснулась я, поглядывая на паука. – Брысь!