Полуночные тени

22
18
20
22
24
26
28
30

— Бычок, — обессилено и блаженно сказал Колин. — Бычок, слышите, вы?! Бычо-ок… Умничка моя!..

Разумеется, сначала он обнял корову. Но потом пришел черед и нас с Джильдой. Звездочка вылизывала рыжего, как все турцы, сынулю, а счастливый трактирщик облапил нас сразу двоих, закружил, смеясь. Повторил:

— Бычок, ну надо же! Хвала Хранителю стад!

Я его понимала. Бычок-турец, хоть бы и полукровка — благо для всей деревни, но для хозяина — золотое дно. Уже лет через пять, подумала я, деревенское стадо не узнать будет.

— Поздравляю, Колин!

— Тебе спасибо, Сьюз! Кабы не ты…

— Гляди, — засмеялась я, — какой шустрый!

Рыженький уже успел найти вымя и старательно сосал, подрагивая хвостом и смешно отставив заднюю ножку.

— Пойдемте, — растроганно прошептала Джильда. — Нечего тут шуметь.

Шуметь мы продолжили в трактире. Счастье пополам с облегчением кружит голову не хуже крепкой браги; впрочем, и за брагой дело не стало: вести по деревне расходятся быстро, а предвечернее время располагает к трактирным посиделкам. Но я не собиралась засиживаться. Отпразднуют без меня. А я дождусь бабушку — и домой. Устала. Забавно: сегодня у нас с бабулей забота одинаковая…

Я уминала поданную Джильдой кашу со свиными шкварками, запивала слабеньким элем и глупо улыбалась, вспоминая смешного рыжулю. Малыши — они все такие трогательные. Но в этом чувствовалась порода. Красавцем вырастет.

Интересно, как у бабули обошлось?

Словно откликаясь на мои мысли, в трактир заглянул мелкий Ронни. Взгляд мальчишки шустро обежал собравшихся и остановился на мне.

— Сьюз, бабка Магдалена велела передать, чтоб ты ее не ждала, она до утра у нас останется!

Голос — так и распирает счастьем. Но если все хорошо, чего ж тогда?…

— Стой, подь сюды, — рявкнул готовому исчезнуть мальчишке Колин. — Что там у вас?

— Мальчик! — сияя, сообщил Ронни. — Большо-ой! Бабка Магдалена говорит, все хорошо, но она хочет все равно с мамой побыть, так лучше будет.

— Ну, беги, — трактирщик широко улыбнулся. — Да передай матери с отцом мое почтение!

— И мое! — крикнула я вслед.

— Пасиб, — донесся издалека ответ Ронни.