— Эти подозрения с вас уже сняты, можете не беспокоиться, — ровно, даже равнодушно сообщил столичный следователь. — Теперь вы обвиняетесь в шантаже и организации ограбления, а также подозреваетесь в причастности к убийствам. Надо объяснять, к каким?
Судья побледнел. Потом побагровел. И опять побледнел. А в следующую секунду вскочил со стула и пропыхтел:
— Что?!
— Не стоит так нервничать. — Сано тоже поднялся, демонстрируя очевидное преимущество в росте. — Сядьте!
Пригвожденный взглядом, Мельм буквально рухнул на свое место.
— Присутствие посторонних допустимо? — нервно уточнил он и затравленно огляделся.
Вряд ли судья что-то имел против нас с Сано, просто ему требовалось время, чтобы оценить ситуацию и определиться, как себя вести.
— Аржис не уволен, — напоминание прозвучало весомо. — Что же касается леди Гарав, будем считать, что она приглашена в качестве консультанта.
Хорошо, когда такие люди играют на твоей стороне. Я позволила себе немного расслабиться и снова обратилась в слух.
— Как пожелаете, — пробормотал судья. — Но я не имею отношения ни к чему из того, в чем меня обвиняют.
— Доподлинно известно, что звонок с угрозами поступил из вашего дома. — На нашей стороне были даже не аргументы — железные факты.
— Это невозможно… — Уверенности у Мельма оставалось все меньше.
Разговор… а правильнее сказать, допрос тянулся довольно долго. И этого времени мне с лихвой хватило, чтобы оценить прелесть своего прежнего положения, когда во времена сотрудничества с Дегейром и Викторией мне не приходилось участвовать ни в чем подобном. То еще удовольствие!
Сано и тот, другой, напирали, сыпали обвинениями и доказательствами, красочно обрисовывали перспективы. Мельм поначалу вроде как ничего не понимал, потом пытался отбиваться, но получалось у него как-то вяло, чувствовалась растерянность, а под конец уже просто вертелся, точно уж на сковородке. Слушая их, я все яснее чувствовала: что-то здесь не то! В конце концов, он судья, у него опыт, да и вообще человек неглупый. Должен был подготовиться к подобному визиту. А может, это все просто игра?
Наконец наш обвиняемый не выдержал и схватился за сердце:
— Мне плохо… Воды…
Вот поэтому я и не выношу моменты, когда приходится на кого-то давить.
Не дожидаясь разрешения или, того хуже, приказа, я отыскала кухню и вернулась со стаканом. Одарив все это дело подозрительным взглядом, Мельм все же принял его и начал жадно пить.
— Вы живете один? — уже мягче спросил тот, кого я мысленно признала начальником Сано.
— Да. Точнее, нет, — оторвавшись от стакана, пропыхтел судья. — Жена последний месяц у матери гостит. Та сломала бедро, и за ней нужен уход.