Еще в университете одна ушлая ведьмочка по имени Люсинда за десять золотых зачаровала мне десять тетрадей. На сегодня я исписала не больше половины. Прочитать, что там написано, могла только я. Если же кто-то другой пытался снять это колдовство, тетрадь осыпалась белым пеплом. Это довольно распространенный прием, но Люсинда не поленилась: обычно зачаровывают всю тетрадь и заклятие снимают тоже со всей, а тут каждый лист был зачарован отдельно, за то и заплатила золотом, а не серебром. До такого извращения ни один маг не додумается, а значит, злоумышленник сможет прочесть максимум одну страницу.
Не то, чтобы я не доверяла Гиаллену, или кому-то конкретно, я просто не доверяла никому. Даже себе не очень: ведь я практически согласилась на предложение архимага без особой внутренней борьбы. Вот в таком параноидальном настроении я уничтожила все мои текущие записи, половина которых относилась к расследованию, а другая — к созданию моего эликсира. Не то, чтобы по ним можно было восстановить ход моих мыслей, я просто не хотела давать гипотетическому врагу ни малейшей зацепки. Ничего, если понадобится, восстановлю. Уж факты и ход собственных рассуждений как-нибудь вспомню, память у меня хорошая.
Выполнив то, что сочла долгом перед самой собой, я все же улеглась и часочек-другой подремала. Затем поднялась, прошла на кухню, приготовила ужин для двоих и решительно разбудила Гиаллена.
— Ал, проснись, я тебе творожок принесла.
Он тут же открыл глаза и одарил меня той сияющей улыбкой, с которой начинались все его лекции. Но сейчас все это сияние предназначалось мне одной. Покормить себя с ложечки он мне не позволил, но вот вытереть обляпанные щеки и рот разрешил. Ужин прошел так, как будто мы давно женаты, и я выхаживаю своего дорогого мужа после тяжелой болезни. Убрав посуду, я решила вернуться в кабинет и лечь спать там. Гиаллену ночная сиделка, на мой взгляд, уже не требовалась. Но он ухватил меня за руку и так жалобно упрашивал остаться, мотивируя тем, что все равно сделать мне ничего не сможет, я в безопасности, а ему приятно… В конце концов я сдалась.
Знаю я этого типа: с него станется устроить мне веселую ночку и начать помирать просто назло. Зато теперь он доволен, а я смогу спокойно выспаться. Завернулась в отдельное одеяло и до утра…
Утро настало как-то внезапно. Разбудило меня непривычное чувство, что кто-то на меня смотрит. Открыла глаза и увидела, что Ал уже не лежит на боку тихонько, а приподнялся, опирается на локоть и смотрит на меня сверху вниз. Хотела вскочить и начать суетиться, а потом подумала: зачем? Мне и так хорошо, ему тоже. Сейчас еще полежу, потом встану и пойду готовить завтрак. Но Ал не захотел ждать, когда я соизволю подняться:
— Мели, ты мне поможешь? Сегодня я чувствую себя гораздо лучше, думаю, сам дойду до туалета. Ты только подстрахуй.
Не станешь в таком отказывать. Пришлось встать, привести себя в порядок т отконвоировать Ала в ванную. На этот раз шел он сам, только пошатывался, но я вовремя подставляла плечо. Там попросил сначала его оставить, затем позвал:
— Мели, ты мне не поможешь принять ванну?
Помогу, куда денусь. Налила воды, подогрела, помогла мужчине туда залезть. Он стыдливо не стал снимать белье. Можно подумать, я чего-то там не видела. Зато когда я взбила пену, он выбросил на поверхность грязные вещи.
Чистюля, по два дня в одном не ходит. По мне, так это плюс, причем огромный. Ненавижу грязных вонючих мужиков, которые благоухают помойкой но при этом считают себя подарками.
И вот, когда одетый в чистое и уложенный в кровать Гиаллен пытался удержать меня еще минутку, чтобы сказать что-то, по его мнению очень важное, в лаборатории послышался грохот.
Я рванулась туда, надеясь, что не случилось ничего особо страшного. Но меня опередили. Двери ванной распахнулись и в них возникла толпа народа. Впереди шел здоровенный мужик в синего цвета мантии охранных магов. Морда у него была… Как будто он надел когда-то шлем от древних доспехов, да так и не снял. За его плечами стояли другие, и было их много, большинство незнакомые. Но двоих я узнала: белую бороду Эбенезера и голубые глазки Ригодона. Оба смотрели на меня из-за широченных плеч мага в синем, и препротивно улыбались. Особенно гнусно выглядел Ригодон.
Охранец вытащил из кармана свиток и произнес, глядя на меня оловянными пуговицами глаз:
— Девица Мелисента, аспирант отдела эликсиров! Ты обвиняешься в запретной черной волшбе!
Глава 22, в которой Мелисента попадает в тюрьму и узнает на опыте, что значит женская солидарность
Сразу после этих слов в спальню вбежали шесть молодых парней в синих мантиях, местные силовики. Они окружили меня и кровать с Гиалленом. Бежать я не могла, да и архимага не бросишь.
Вот и случилось то, чего я боялась больше всего на свете. Если бы не обессиленный больной Гиаллен у меня за спиной, я бы упала духом. А так…
— Ерунда и глупость! Я эликсирщик, маг третьего уровня! Для черной волшбы, которую Вы мне приписываете, нужен хотя бы пятый! Ваше обвинение несостоятельно!