— Караул! Караул! Убивают!
Он остановился и, тяжело дыша, снова заговорил:
— Успокойся, дура, никто тебя не тронет.
— Точно? А с виду не похоже. Зачем Вы тогда кулаки сжимаете?
— За надом!
Ой, неужели у шкафандра чувство юмора прорезалось? Или это он от чистого сердца?
— Слушай меня, девица Мелисента. Хочешь отсюда выйти?
Он еще спрашивает.
— Конечно хочу.
— Тогда ты сейчас пойдешь со мной. И будешь со мной… Ты понимаешь. Потом я тебя отпущу.
Ага, когда захочет, тогда отпустит, и вряд ли живой. Простой и дешевый способ от меня избавиться. Да если меня ЭТО трахнет… Можно заранее гроб заказывать. А ОНО еще и лыбится. Хотелось порвать эту тушу на клочки, но это не в моих силах. Приходится сдерживаться, поэтому отвечать я не стала. Промолчала, и все. Ранульф же, оказывается, не все сказал.
— Ты верно заметила: обвинение пока не предъявлено. Поэтому сейчас ты сможешь уйти без последствий. Со мной, и никак иначе.
Так он это специально сделал?
— Но я в любой момент могу его предъявить, нет никаких препятствий. И тогда тебе несдобровать. Ты же знаешь, что бывает за запрещенную некромантию?
Ой, знаю, знаю. Но доказать, что я делала нечто подобное, не удастся. Он меня и шантажирует, вынуждая с ним спать, именно потому, что знает: обвинение несостоятельно. Кто бы ему позволил нечто подобное, будь я действительно виновата?
— Я не боюсь. Можете тащить сюда Ваше обвинение. По суду меня оправдают.
— Ты так в этом уверена?
— Я знаю, что невиновна.
Я вытянулась в струнку: подбородок повыше, и смотрим на гада сверху вниз. Пусть у него рост — полтора моих, но смотреть свысока я могу и на гору.
Эта туша вдруг сделала неуловимое глазом движение и оказалась около распростертого на топчане Гиаллена.