Регана сморгнула, прогоняя непрошеную слезу и помотала головой.
— Я не могла на это смотреть, хотела уйти, а он меня не отпускал. Меня, ведьму! А потом королева умерла, но мне это ничем не помогло. Ставр взял молоденькую фаворитку, а я… Теперь я то, что ты видишь. Врагу не пожелаю, тем более такой милой девочке. Ладно, заговорилась я с тобой, а мне еще во дворец, принцессу Лилиану одевать.
И тут же ядовито заметила:
— Смотри, не обляпайся и ничего не потеряй. Король оплатил прокат, а не покупку. Все придется вернуть, кроме бельишка. Его можешь потом послать королю по почте.
Она ушла, а я еще долго крутилась перед зеркалом, привыкая к новому облику и пытаясь переварить сказанное. Получалось плохо, в смысле переваривания. Я даже не могла сформулировать свое отношение, одно понимала точно: восторга не вызывает.
Наконец за мной пришли, чтобы отвезти во дворец. Завалились всей честной компанией с шумом и смехом, а увидели меня — и остолбенели. Первым опомнился ректор:
— Марта! Потрясающе! Ты просто красавица! Увидел бы на улице — ни за что не узнал!
Ему стал вторить Гаспар, а Конрад так и стоял молча. Казалось, ему очень не нравится то, что он видит. Затем так же без слов он протянул мне коробочку с серьгами и брошью.
— Надень, я их проверил, ну, и кое‑что подправил. Если вдруг во дворце ты почувствуешь опасность, положи руку на брошь. Я мигом буду рядом.
Поблагодарила, взяла украшения, вдела серьги, которые сразу оттянули уши, и приладила брошь. Заодно порадовалась, что выбрала это платье: к золотистому сапфиры решительно не подходили.
Дворец короля Горана не произвел на меня большого впечатления. Я и раньше видела королевские резиденции, по сравнению с ними дворец в Сармионе проигрывал по всем статьям. Большой, но какой‑то приземистый, украшений чересчур много и располагаются они бестолково. В общем, вид негармоничный. Лиатинский королевский дворец был милым и уютным, Элидианский — великолепным, близким к совершенству, а этот… Выстроили гигантский сарай и обляпали его со всех сторон архитектурными излишествами.
Я думала, нас сразу отведут в тронный зал, но суровый и надменный господин, про которого Конрад мне шепнул, что это дворецкий, предложил нам отдохнуть перед приемом: еще не все гости в сборе. Нас повели по каким‑то залам, коридорам и галереям в отдельную гостиную.
Внутри царила совершенно варварская роскошь: ковры, гобелены, редкие хотейские напольные вазы и рыцарские доспехи, панели из драгоценных пород дерева и мозаики из не менее драгоценных камней, великолепные резные предметы мебели, никак не связанные друг с другом…. Все это было в таком количестве и перемежалось в таком беспорядке, что в глазах рябило. Казалось, это не дворец, а сокровищница какого‑то удачливого пирата.
— Что, не нравится? — склонился к моему уху Рихард, — Согласен, вкуса маловато. Осколки былого величия вперемешку с трофеями нового времени. Горану, кстати, тоже не нравится. Но все же сделай лицо попроще, неуважения нам не простят.
Я постаралась изобразить доброжелательную улыбку. Судя по довольному хмыканью ректора, мне удалось. Когда же мы дошли до места назначения, я уже обвыклась и перестала обращать внимание на обстановку. В небольшой и на удивление уютной гостиной нашу компанию ждали удобные кресла и столик с закусками и прохладительными напитками.
Мы даже не успели присесть, как вдруг откуда ни возьмись выскочила девица. Именно выскочила, потому что спокойных, плавных движений в ее арсенале, кажется, не было. Я сразу поняла, что это и есть принцесса Лилиана, потому что она до боли напоминала своего брата. Те же разноцветные светлые волосы, те же миндалевидные глаза цвета грозового неба под длинными ресницами, тот же пухлый рот, похожий на цветок, вот только манеры девушки коренным образом отличались от стиля ее брата.
Если Горан двигался плавно, как опытный воин и держался с истинно королевским достоинством (исключая некоторые моменты), то его сестра повадками напомнила мне воробья. Такую пластику можно увидеть у первокурсниц, к третьему курсу все девчонки начинают двигаться более женственно. Делаем вывод: принцесса — совсем юная девушка, почти дитя.
Она рассмотрела нашу компанию и приняла надменно — томный вид, который ей не шел. Произнесла, жеманно растягивая слова:
— Господа… Господин ар Арвиль, рада вас видеть, вы у нас редкий гость. Господин Гаспар Корнерийский, господин ар Герион…
Каждый, кого она называла, склонялся перед ней в придворном поклоне.