Генетика любви

Касс как-то незаметно пробрался в нашу с детьми жизнь, пророс в нее корнями, переключил на себя оплату быта и мелкие неурядицы, проводил вечера в играх с близнецами, а ночами согревал меня в постели. Спальня в доме была единственной, и этот хитрый жук заявил, что на диване неудобно. Впрочем, я не видела смысла запрещать спать вместе.

Он хотел быть со мной все время и искренне переживал, когда требовалось ненадолго покидать нас из-за очередного научного форума. Когда ближе к дате родов ему потребовалось лететь на Цварг, он нанял в дополнение к Шелли двоих приходящих помощниц по хозяйству, чтобы мне не пришлось ни в коем случае нагибаться, таскать тяжести и выгуливать собаку в непогоду. Дошло даже до небольшого скандала, потому что мне пришлось отвоевывать право заниматься спортом. Памятуя о лишнем весе в первую беременность, мне очень хотелось максимально сохранить фигуру, а потому я каждый день старалась уделять время гимнастике. Себастьян был уверен, что это может повредить малышке, а потому мы сошлись на плавании-полетах в юнисском море.

Порой на меня накатывал страх, что рано или поздно отношения с Кассом превратятся в то же, во что скатился брак с Морисом, но всякий раз, когда казалось, что вот-вот Себастьян начнет продавливать, он отступал. Так случилось и с работой. Открытие многолинейной системы распределения грузов пришлось на седьмой месяц беременности, когда я превратилась в объемный шарик. Ноги стали отекать, появилась отдышка, спать хотелось все больше, двигаться – все меньше… Себастьян предложил взять декрет чуть раньше, чем он полагался по срокам, или хотя бы уменьшить количество часов работы, а на меня накатило сильнейшее чувство дежавю, когда Морис уговаривал бросить архитектурный колледж.

Я так испугалась, что меня залихорадило и даже поднялась температура. Уже вечером на пороге нашего дома появился Грегори Грешх-ан с загадочной белоснежной улыбкой и с контрактом, где он предлагал работу гражданского архитектора для Академии Космофлота на ближайшие пять лет с окладом втрое больше текущего и свободным графиком. Разумеется, догадаться, откуда у этого кабального контракта ноги растут, было несложно.

Пожалуй, именно тогда я поняла, что забота Себастьяна никогда не будет ограничивать по-настоящему, что он всегда знает, когда остановиться, и никогда не станет подстраивать меня под себя. Держа в руках подписанный договор с Академией Космофлота и осознавая, что все это любимый мужчина сделал ради моего спокойствия, я разрыдалась. Гормоны бушевали неистово, и плакать хотелось все время, но эта бумага стала для меня символом того, что за десять лет я так ни разу и не получила от первого брака, – свободы и уважения.

Я рыдала так громко, что Грегори почувствовал себя неловко и принялся успокаивать. К сожалению, именно этот момент Себастьян выбрал, чтобы вернуться домой. Его ревность не знала границ, но почему-то от того, как он сильно разозлился, мне вдруг стало смешно. Сам же доказывал, что у цваргов не может быть детей, если они не входят в ближний круг друг друга, а тут…

Примирение мне понравилось.

Лаури родилась ровно в срок, здоровая и безумно красивая. У нее оказались ярко-синие глаза, совсем как у Себастьяна, а во всем остальном она походила на меня. Ланс и Лотт пришли в восторг от того, что у них появилась сестричка. А через две недели после родов к нам потянулась вереница друзей и родственников – все хотели подержать на руках маленькую Лаури, пощекотать, потискать, понюхать, погладить, обнять… Список желаний можно было продолжать до бесконечности. Вивьен практически каждый день приходила, чтобы погулять с коляской, которую сконструировал Север специально для Юнисии. Постепенно в гости стали напрашиваться Майк Бруно, Грегори Грешх-ан и другие коллеги Себастьяна. Однажды, чтобы познакомиться с малышкой, на Юнисию прилетел Стефан с той самой молодой цваргиней, которую я однажды видела по головизору с Себастьяном на симпозиуме. Ее звали Джун, она оказалась младше меня и неожиданно мечтала о детях.

Обилие приятелей, друзей и родственников в какой-то момент меня начало смущать, потому что для меня, Себастьяна, Ланса, Лотта и Лаури небольшой двухэтажный домик стал просто тесен. И тогда Касс сделал первую робкую попытку уговорить переехать к нему.

– Давай ты хотя бы посмотришь, тебе понравится, – осторожно убеждал он.

Как-то так вышло, что за полтора года проживания на Юнисии я видела дом Кассов-старших и лабораторию Себастьяна, но ни разу не была у него на личном острове.

Потом пошли шутки о том, что он чувствует себя альфонсом, раз живет в моем с детьми доме, и мне пришлось согласиться хотя бы одним глазком взглянуть на жилье Себастьяна. Что ж… оно оказалось огромным. Ланс и Лотт носились из комнаты в комнату, а лично меня взяла оторопь при мысли о том, сколько сил и энергии потребуется, чтобы мыть, убирать и поддерживать в чистоте такое здание. А ведь роботы-уборщики, как и любая техника на Юнисии, постоянно барахлили!

Сперва я отказалась от переезда к Себастьяну, и тогда он взял меня измором, выступив как заказчик и через Грегори попросив проложить пневмотрассу от центрального острова на его территорию. Разумеется, командору Грешх-ану я не могла отказать. А в процессе строительства мне нет-нет и приходилось ночевать в доме Себастьяна: то непогода застанет, то сил после рабочего дня добираться до главного острова не было. Лаури, Ланс и Лотт быстренько получили по комнате в доме Себастьяна, а мне была выделена целая гардеробная при спальне хозяина. Несмотря на то что помещений с кроватями у Касса было предостаточно, этот хитрец заявил, что отныне спать я буду только с ним в одной постели. Недели шли за неделями, месяцы за месяцами, и я сама не заметила, как обнаружила себя живущей больше на территории Себастьяна, чем в собственном доме. Одежда медленно перекочевала в просторную гардеробную, а рабочих планшетов, электронных перьев и прочих важных для работы вещей у меня вдруг оказалось минимум по два экземпляра. Я лишь покачала головой, когда поняла, как ловко Себастьян меня развел на переезд к нему.

Придуманная мной многолинейная система труб с распределительным центром на Авалон показала себя превосходно. Благодаря постоянной подвижности магниса в островах стало возможным пересылать на дальние расстояния объемные грузы.

Однажды я потеряла важный чертеж и принялась перебирать все документы в доме. Мне нужны были кое-какие архитектурные детали, которые напрочь выскочили из головы, но проклятый чертеж все никак не хотел находиться! Я перебрала одну стопку бумаг, затем другую, пересмотрела пластиковые таблички, словом, все. И в итоге залезла в секретер Себастьяна, так как подумала, что Шелли могла положить нужную вещь туда. На глаза неожиданно попалась пухлая стопка писем. Так как на Юнисии частенько шалило Соло и были неполадки с инфосетью, я знала, что время от времени гуманоиды пользуются самой обычной почтой, но все равно удивилась объему пачки. Я не собиралась читать письмо, адресованное Кассу, но один листков выпал на пол и раскрылся. Писал дед Себастьяна – Сильвестр. Он выражал радость от того, что у него родилась правнучка, но давил на то, что до тех пор, пока Себастьян не женится на мне, а Лаури не получит фамилию Касс, она не может считаться частью рода. Я перебирала письма одно за другим и поражалась, как менялись интонации Сильвестра. Из милого дедушки в какой-то момент он превратился в того еще тирана и деспота, который требовал от внука жениться на цваргине, родившей ему ребенка. Дальше пошли угрозы лишения наследства, а потом и вовсе судебная тяжба…

Когда любимый вернулся из лаборатории и застал меня в кресле, обмахивающейся письмами, словно веером, он сразу почувствовал неладное.

– Орианн, тебя кто-то обидел? Что случилось? – буквально с порога бросился цварг ко мне.

Я посмотрела в бесконечно синие глаза, указала на письма от деда и спросила:

– А когда ты собирался рассказать о том, что от тебя требуют жениться?

Он пожал плечами: