— А ты помолчи, предатель, — тут же сверкнул на животное взглядом Тавиш, и то виновато прижало внушительных размеров ушки с кисточками к лобастой голове. — Откуда знаешь?
— Утром приезжала Нала и сдала тебя со всеми потрохами, — не стала ничего скрывать я.
— Это заговор! — притворно вознегодовал наколдованный.
Продолжать в таком духе мы могли сколько угодно, и плевать нам на приличия, но тут подзабытый подарок решил напомнить о себе более действенным способом, чем какой-то там звук. А именно, улегся на траву, вытянул шею и ткнул носом Тавиша под колено.
Мы едва не завалились! Устояли, конечно, но во избежание Дивальд наконец решил поставить меня на ноги.
— Совести у тебя нет, — сообщил он невозмутимо принимающему солнечные ванны пушистому созданию.
Я присмотрелась к серой усатой морде, потом к дарителю, решила, что эти двое друг друга стоят, и снова переключила внимание на морду. Она пофыркивала от удовольствия, а заметив, что на нее смотрят, поспешила принять позу поэффектнее.
Хм…
— Уверен, что это мальчик? — Почему-то захотелось прояснить этот немаловажный вопрос.
— Ну… — Даритель замешкался под насмешливым взглядом желтых глаз своего подарочка. — Я гейра покупал. Вроде.
Мы с живностью дружно фыркнули. Ясно все с ним!
— По-моему, это девочка, — глубокомысленно заметила я.
— Думаешь? — позволил себе усомниться Тавиш.
— Мужчины не бывают такими наглыми. — Я обосновала свою точку зрения, как могла.
— Вот как? — Светлые брови насмешливо приподнялись.
— Ты исключение, — сдаваться не хотелось.
Все время пререканий живность с любопытством наблюдала за нами, будто ее пол зависел именно от нашего решения. Но оно все не приходило. Я упорствовала, Тавиш тоже не желал сдаваться, отстаивая свое мужское право быть вредным, наглым и совершенно бессовестным. Я с его исключительностью спорить не стала, но заявила, что раз так, то и проверять истину ему. Я-то девушка тактичная и к ни в чем не повинной живности под хвост точно не полезу! В итоге дело кончилось моей победой, потому что гейр оказался все-таки женского пола, тремя глубокими и исправно кровоточащими царапинами на руке Тавиша и разобиженной серебристо-серой красавицей, которая согласилась простить нас, только умяв пару сладких булочек.
Зато, сменив гнев на милость, меня разок прокатили над домом. О, это было незабываемо! Ветер в лицо и ощущение полной невесомости, будто это я сама лечу. И все внизу такое маленькое: особняк, люди, даже деревья…
Час спустя мы с Тавишем сидели в саду, на скамейке, ставшей уже моей любимой. Я вообще на удивление быстро прижилась в этом доме, так хорошо здесь было, светло и уютно. Невозможно поверить, что скоро придется снова куда-то перебираться и опять привыкать к новому месту.
С Дивальдом хорошо было просто молчать, а его тяжелая рука, обнимающая меня за плечи, служила своеобразным якорем, который удерживал меня в реальности, не позволял подумать, что этот миг — всего лишь девичья мечта. И все же я должна была спросить: