— Потому что он мог только пускать слюни и смотреть в стену… — отстраненно произношу я. Еще один секрет, который знают немногие.
— Но…
— Что «но»? — спрашиваю я, вздернув с вызовом бровь.
— Когда маньяк держал тебя в плену, он же не был сумасшедшим.
Слова Дара смешны. Хмыкаю и качаю головой.
— Он был сумасшедшим. Точнее, он был опасным сумасшедшим, стал неопасным, но таким же сумасшедшим. И если ты хочешь спросить, есть ли в это моя вина, то да, Дар. Он первый, на ком я испытала, пробудившийся ментальный дар. Именно после этого случая, мне категорически запрещено лезть другим людям в голову. Это не мой конек — такое вмешательство заканчивается плачевно. Я могу только взрывать головы. Осуждаешь?
— Нет. — Парень качает головой. — Нет. Ты защищалась, как могла. Он заслужил. И пожалуй, его состояние… это то, что смиряет меня с вылизанными каменными дорожками и подстриженными кустами. Он уже не мог оценить ни умиротворения этого места, ни свалившегося на его голову счастья.
— Знаешь, а меня не смирило, — признаюсь я и вылезаю из магмобиля.
— Ты бывала здесь раньше?
— Да, достаточно часто. Мне нужно было убедиться, что он действительно не придет в себя. Но что-то я, похоже, упустила. Пошли. Возможно, нам покажут, где он похоронен и я успокоюсь.
Его звали Стивен Эдосртс. Я принципиально никогда не произношу его имя. Не хочу, чтобы помнили. Для меня он навсегда «Мой кошмар» и «Этот человек». Даже сейчас мне не хочется называть его имя, но иначе я не узнаю, жив ли он.
Могилу нам не показывают, но подтверждают, что Стивен Эдострс умер полгода назад и был кремирован. Прах забрали и сейчас нам затрудняются ответить, кто именно. Впрочем, мне не нужна эта информация, я и так знаю кто. С большой долей вероятности.
— Вот видишь, — говорит Дар, когда мы оказываемся за воротами, у массивного магмобиля, который смотрится чуждо на окраине небольшого нищего городка. — Это не он, Каро. Ты можешь успокоиться. Викс просто оказался прошаренным придурком, у которого хватило мозгов нарыть достаточно деталей, чтобы тебя напугать. Но Викса взяли, маньяк — мертв. Все закончилось.
Выдыхаю и прикрываю глаза, чувствуя, как меня отпускает. Главное, не разрыдаться, потому что слезы подступают к глазам. Но это слезы облегчения.
— Поехали отсюда, Каро! — передернув плечами, предлагает Дар. — Место какое-то депрессивное. А нам еще возвращаться. Уже вечереет.
— Депрессивное место. А я тут прожила тринадцать лет… — хмыкаю я и мрачно добавляю. — И два года из этих тринадцати в подвале.
— Ну и нечего сюда возвращаться. Он умер, больше тебя тут ничего не держит. Давай возвращаться в наш светлый, и намного более приятный мир! Не хотел бы я тут жить!
— Ты прав, — соглашаюсь я и позволяю увлечь себя в сторону магмобиля.
Должна признаться, мне, пожалуй, нравится общаться с Даром, когда мы не пытаемся друг друга убить и не испытываем нервы на прочность.
Темнеет, народ добирается с работы до дома по центральной улице города, которая петляет и выходит на окраины. Поток тащится медленно, и я хоть и не хочу, бросаю взгляд в окно, когда мы уже практически выбираемся из города, проехав его насквозь с одной окраины на другую, больше мне знакомую.