– Я волновалась. Я и сейчас волнуюсь.
«Никогда бы не подумал».
– Дело-то опасное. – Говорит она.
– Любое дело на тысячу рублей будет опасным. – Говорит Горохов. Теперь ему кажется, что она действительно волнуется.
Она сидит, тискает кепку в пальцах. А вчера катала рюмку по всему столу. И это не от удали или пантов.
– Ёзге, – говорит Горохов, – принеси две по сто.
Девочка престаёт тереть стол, кивает и уходит к стойке, за которой стоит Катя. Они о там чём-то тихо переговариваются, пока Катя наливает водку. Ёзге поглядывает на Горохова и Людмилу.
Людмила ему благодарна за то, что он сдала заказ. Она сидит спиной к ним, не видит ни татарки Кати, ни презрительных взглядов девочки.
Когда Ёзге принесла выпивку, красавица, не дожидаясь схватила свою рюмку прямо с подноса, дав лишний повод Ёзге ещё раз презрительно поджать губы.
– Не пейте всё сразу, – говорит Горохов, вспоминая, как лихо она опрокидывает стаканы. – Утро ещё.
Людмила выпила половину, даже не запив ничем, и сказала:
– Дайте руку?
Она кладёт на стол свою красивую руку с длинными тонкими пальцами с ярким маникюром ладонью вверх.
– Нет. – Он трясёт головой. – Что вы выдумываете?
– Пусть думают, что у нас роман. – Негромко говорит она.
– Нет, – твёрдо отвечает геодезист.
«Криминальные банкиры людям и за меньшее простреливают головы, таких любовничков, что заводят шуры-муры с банкирскими жёнами, потом даже не находят, ведь в такой дыре, как Губаха, ничего ни от кого не утаишь, уже завтра будет известно банкиру, что его жене прилюдно ручку пожимали».
– Говорите, что у вас за дело, или закончим наше общение.
– Ладно, – она вздохнула и приблизилась к нему, заговорила негромко. – Мой муж и его дружок Ахмед недавно, на днях буквально, кинули каких-то лохов на хороший хабар.
Горохов начинает понимать, что речь пойдёт не о простом убийстве. Кажется, дело будет поинтереснее.