Она быстро отсчитывает деньги и кладёт мелочь перед ним. Мерзавка, милая, хитрая мерзавка. Он дал ей полноценный серебряный рубль, а она на стойку кладёт только железки. Могла бы дать сдачу тремя серебряными гривенниками, но выложила перед ним шесть железных пятаков, да ещё таких, каких не везде примут. Но ему совсем не хочется с ней рядиться. Не хочется выглядеть сквалыгой. Он молча забирает железки, идёт и садится в мягкое кресло. Вытягивает ноги. Да, тут хорошо. Тут очень хорошо.
Доктор Рахим чернявый, поджарый, невысокий человек неопределённого возраста в больших очках. В самом деле, невозможно понять, сколько ему лет, может, сорок, а может, пятьдесят.
– Значит, подвижность пальцев после восстановления тканей в плече не вернулась?
– Не вернулась, – врёт Горохов.
– Сожмите пальцы. – Говорит доктор.
Горохов сжал, но не сильно.
– Сильнее сожмите.
– Не могу. – Опять врёт геодезист.
– Не болит нигде?
– Немеет рука.
– Где, в кисти? В предплечье?
– И в кисти, и в предплечье.
– Странно, – говорит доктор Рахим и вертит руку Горохова, осматривая её со всех сторон. – На первый взгляд кровообращение восстановилось в полном объёме. Кость тоже.
– Может, что-то с нервом?
– Может, может, – задумчиво говорит доктор. – Нужно смотреть.
– Мне через шесть дней выходить на буровую, а там с одной рукой не очень-то поработаешь.
– Понимаю. Понимаю.
– Вы сможете помочь?
– Ну, попробуем. Следующие посещения будут стоить для вас гораздо дешевле, а вот анализы, рентген и термограмму нужно будет оплатить.
– Ну, раз нужно, – говорит Горохов и вздыхает. – Надо было сразу к вам идти, а не к этому костолому.