– Наша бабушка еще с детства проследила, чтобы мы с Филиппом изучали танцы.
– Никогда бы не подумала, что вы умеете танцевать. Глядя на вас, кажется, что вы родились уже в галстуке, с прической волосок к волоску и ноутбуком под мышкой, интересуясь лишь биржевыми акциями.
– Так вот каким ты видишь меня?!
Я так и не поняла, его это уязвило или рассмешило.
– Просто показалось, что танцы слишком легкомысленны для вас. Вы серьезны, и вас интересуют лишь дела, – попыталась я загладить свою откровенность.
– Неправда. Разве ты не видишь, что интересна мне? И волнуешь.
Ну, наши тела находились так тесно, что пробуждение его мужского интереса я не могла не почувствовать. Но сложно понять, это ответ на волнение моего собственного тела или реакция гормонов на запах пары. На мое желание… Теперь я уже осознавала, что происходит с моим телом, и, пусть Арман и отвлекал меня разговором, ощущала, как увлажняется мое белье.
Меня это крайне смущало. Лишь потому я не заметила сразу, что слишком долго мы танцуем.
– Какой уже раз подряд играет музыка? – возмущенно воскликнула я, останавливаясь.
– Ты согласилась на один танец. Не стоит винить меня за желание, чтобы он длился вечно, – без всякого смущения признался в мухлеже модифицированный.
– В отличие от музыки танцевать бесконечно я не могу.
Сделала попытку отодвинуться, и он повторил движение за мной.
– Послушайте… – возмутилась я, но он перебил:
– Ты чувственная, Катя, как бы ни стыдилась этой своей черты. Ты не слушаешь свое тело, отрицаешь его желания, сдерживаешь себя в постели. Но когда ты танцуешь…
Я сглотнула, страшась его слов и желая провалиться сквозь землю.
– Когда ты танцуешь – ты шикарна! Чувственная, отзывчивая… Ты создана для любви! И я понять не могу, почему так стыдишься своего желания. Самое прекрасное, что женщина может дать мужчине, – это запах своего желания. Он сводит с ума, Катя. Любого, даже самого сильного мужчину способен поставить на колени, и в этом нет ничего постыдного, Катя. Больше всего на свете мне хочется вдохнуть его полной грудью. Позволь мне, Катя…
И он опустился передо мной на колени, утыкаясь головой в живот. Его бесстыдные слова, сказанные горячим шепотом, это его «Катя» раз за разом, с придыханием, словно одним тем, как произносит мое имя, уже ласкает. Я оцепенела, не зная, как реагировать. Как вообще вести себя в подобной ситуации!
Он глубоко дышал, и от его дыхания становилось очень горячо, мурашки бежали по телу. Казалось, вся кровь устремилась туда, где он меня касался, и лоно пульсировало в такт его дыханию.
Край платья так и был зажат в его пальцах, и он держал ладонь на бедре, даже не лез под юбку. Только жадно вдыхал, словно не мог надышаться, вжимался в меня. А я…
Вчерашний секс, когда я была нетрезва и расслаблена, не прошел без следа. Пусть сейчас он еще ничего такого не делал, но в памяти тела сохранилось испытанное удовольствие, разделенное желание, и я реагировала на его близость. Тело словно знало, что сейчас ему будет опять хорошо.