Только я сегодня не пьяна. Да, смущена, но умом трезво оцениваю свои реакции и происходящие со мной изменения. Странное чувство, словно сознание и тело разделились и действуют независимо друг от друга…
И я понимала, к чему все идет!
– Вы обещали…
Пальцы на моих бедрах дрогнули и впились в кожу, словно в попытке удержать.
– Катя, позволь! – глухо вырвались у него отрывистые слова, словно каждое давалось с трудом. Или он не хотел выпускать из легких воздух, наполненный моим запахом, тратить его на разговор.
Дышал он рвано, и я видела, что едва сдерживается. Его накрывало. Странно наблюдать за тем, что кто-то может настолько сильно нуждаться в другом человеке. Это вне моего понимания.
Он поднял на меня глаза, и на красивом лице я прочитала неприкрытый голод. Руки, которыми упиралась ему в плечи в попытке оттолкнуть, бессильно опустились. Стало вдруг все равно. Какая разница, возьмет он меня сейчас или утром? Можно пойти на принцип и заставить его сдержать слово, но смысл?
– В другой раз.
Мужское тело словно окаменело, и я повторила:
– Я оставляю за собой право сказать «нет» в другой раз.
Глядя ему в лицо и наблюдая за быстрой сменой эмоций, я воочию увидела, что значит получить помилование перед казнью.
– Катя…
Словно не веря, его ладони огладили мои бедра, а потом быстро собрали ткань платья и нырнули под юбку, касаясь ног. Я увидела, как расширились его глаза в немом вопросе, когда он нащупал края чулок с подвязками. Интересно, Мари-Энн представляла его реакцию, заставляя меня надеть их?
Или это был ее подарок шефу? Потому что в следующий миг он рванул в стороны подол юбки, разрывая материю снизу доверху как подарочную бумагу. Легким взмахом элегантное платье превратилось в ничего не скрывающую накидку. А ведь там мало, что чулки, но и…
– Катя?! – изумленно выдохнул модифицированный.
А я… я не смогла встретить его взгляд. Уставилась в потолок и, страшно смутившись, призналась:
– Мари-Энн настояла, чтобы я надела именно этот комплект.
Дорогое ажурное кружево практически ничего не скрывало.
– Обязательно выпишу ей премию, – утыкаясь мне в живот и пряча улыбку, произнес Арман. – Только ты способна выглядеть столь искушающе сексуальной и невинной одновременно.
А потом поднялся и, подхватив меня на руки, понес на второй этаж, в постель, где избавил от остатков платья. Белье трогать не стал, лишь сдвинул в сторону, когда…