В ссору жены и дочери он предпочитал не вмешиваться.
— Тамара, кофе, — попросил домработницу.
Судя по мученическому выражению лица Тамары, препирательства шли уже давно. Сама домработница выглядела не очень. Покрасневшие глаза выдавали недавние слезы. Все же они с Аделаидой Стефановной вместе не один год.
— Кристина, мы очень благодарны тебе за помощь.
— Что вы! Я любила Аделаиду Стефановну и рада, что могу быть полезна.
— Валентин, вот записная книжка твоей матери, нужно решить, кого следует известить, — в комнату стремительно вошла мать Саши.
— Мама! — следом влетела и сама Александра.
— Не обсуждается! — отрезала старшая Лебедева, обернувшись на дочь.
— Дорогая, уверен, ты прекрасно справишься с этим сама. Извини, нам пора ехать, а мне следует переодеть рубашку, — заявил ее муж, тыча пальцем в несуществующее пятнышко на манжете, и встал, спеша ретироваться от чересчур взволнованной жены.
— Саша, ты готова? — отвлекла я внимание подруги, тоже поднявшись. В доме царила такая атмосфера, что задерживаться не хотелось.
— Почти, не могу свой телефон найти.
— Я знаю, где он. Пойдем, подождем внизу.
— Я его что, у тебя в машине оставила? — удивилась она.
Тут вернулась домработница с чашкой.
— Кофе!
— Тамара, спасибо, но мы уже уходим, — поблагодарила я.
— Заварите лучше мне зеленый чай, — попросила мать Саши, а я в это время уже незаметно подталкивала подругу в сторону выхода.
— Сил моих больше нет, — пожаловалась Сашка, когда мы загрузились в лифт. — Мама перегибает, а отец не делает ничего, чтобы ее хоть как-то вразумить. Они меня просто бесят!
— Что с учебой? Будешь переводиться?
— Нет, собираюсь доучиться здесь. Тамара останется, продолжит вести хозяйство. Хоть что-то будет по-прежнему! Ты же слышала вчера, что мать хочет продать квартиру? Ничего, я еще поговорю с отцом. Нужно еще уточнить у нотариуса, может, бабушка оставила завещание. Дома мы ничего не нашли, но это пока ни о чем не говорит.