Я на какой-то миг замерла, рассматривая свечи, вазу с фруктами и бутылку вина, стоящую на столике рядом с двумя бокалами. Раскиданные по комнате лепестки роз источали тонкий, сладкий аромат… и казались мне как никогда зловещими. Особенно те, что на постели.
Судя по жадному взгляду, его как раз постель сейчас интересовала больше всего, но стоит отдать мужу должное, он аккуратно поставил меня на пол и, прижав к себе, спросил:
– Ты меня простишь за то, что я так беззастенчиво похитил с приема собственную жену?
– А я могу не простить и вернуться к гостям? – робко поинтересовалась я, уже опасаясь намекать, что сделаю это с огромным удовольствием.
Руки мужчины легли на мою талию, скользнули выше, вдоль завязок корсета и начали поглаживать шею.
– Нет, сладкая, боюсь, что ты не можешь вернуться к гостям… – тихо прошептал мне на ухо мужчина, прихватывая губами мочку.
Он запустил ладонь в мои волосы, оттянул голову, заставляя запрокинуть ее и, посмотрев в глаза, стал медленно наклоняться. Я с кристальной ясностью поняла, что все. Вот сейчас все и начнется.
– Милый, понимаешь… меня же должна раздеть Лиз и… – я отвернулась, и поцелуй пришелся не в губы, а в подбородок.
– Не переживай, я тоже смогу тебя раздеть, – заверил меня рыжий кот, неторопливо изучая бархатную кожу щек, вновь спускаясь на шею и легонько покусывая ее, от чего я начинала дрожать.
– А одеть… – робко пискнула я, намекая на то, что для такого знаменательного события как брачная ночь была приготовлена красивая белая ночная сорочка. В которой мне и полагалось ожидать мужа в супружеской кровати. В полной темноте и под одеялом.
А сейчас?!
Сорочки нет, одеяла нет, а свечи горят так, что можно видеть, как каменеет от страсти лицо мужчины!
– А вот с «одеть» мы подождем до утра, – севшим голосом проговорил Эштон. – А быть может и до вечера.
Страшно… аж жуть.
Почему-то в этот конкретный момент, когда утрата невинность замаячила не просто в статусе «в ближайшем будущем», а «прямо сейчас» мне захотелось плюнуть на все и сбежать. Или хотя бы уговорить мужа… на то, чтобы сделать все потом!
Посмотрела на мужа, поняла, что уговаривать я могу сколько угодно, но все равно не послушает.
Уверенные мужские руки уже сноровисто расшнуровывали корсет, и не прошло и минуты, как меня стали со знанием дела вынимать из платья.
Минута, и верхнее платье облаком белой ткани валяется на ковре, и я стою лишь в нижней юбке, сорочке, белье и чулках.
Я стояла ни жива ни мертва, потому спустя несколько минут Эш все же заметил мое состояние: зажмуренные глаза и «отче наш» сквозь сжатые зубы.
– Ш-ш-ш… девочка моя, ну почему ты так боишься? – муж ласково приподнял мой подбородок.